фото показано с : theuk.one

В тот момент, когда Америка занимается, в основном, своей внутренней политикой, российский президент Владимир Путин, возможно, пытается вбить клин в коалицию, поддерживающую трансатлантические санкции. На прошлой неделе президент Франции Эммануэль Макрон объявил о том, что 9 декабря он будет принимать у себя саммит, в котором примут участие лидеры России, Украины и Германии, а речь на нем пойдет о войне на Украине. Ничего подобного не было уже больше трех лет. Хотя дискуссии по поводу решения этого важного и кровавого конфликта приветствуются, европейские лидеры должны помнить о том, что Украина — не единственная область, в которой российское руководство продолжает подрывать западные демократии. В 2017 году Конгресс США связал вопрос о любом ослаблении санкций с прекращением российского вмешательства в выборы. Однако Европа не последовала этому примеру и продолжает говорить о том, что санкции будут сняты, если Россия установит мир на Украине. Еще одно важное отличие состоит в наличии условия по умолчанию, в соответствии с которым американские санкции могут быть сняты решением Конгресса, тогда как члены Европейского Союза должны через каждые шесть месяцев единогласно принимать решение о продлении санкций. Существует риск того, что Макрон и немецкий федеральный канцлер Меркель могут предложить Путину привлекательный вариант — ослабление санкций, если не сразу, то после небольших и обратимых улучшений на земле на Украине. Это будет огромным достижением для Путина, и в результате Америка останется одна в санкционной коалиции и не сможет заставить Россию заплатить соответствующую цену за ее продолжающееся вмешательство в западные выборы. На самом деле, участие Европы в возглавляемой американцами кампании по введению санкций против России была самым неприятным сюрпризом для Путина в 2014 году. Трансатлантическая солидарность, которая является более мощным инструментом, чем вездесущий доллар, специальные энергетические технологии или любые другие технические элементы, представляет собой то секретное оружие, которое и делает введенные в отношении России санкции чувствительными и «зубастыми». Дипломатическое единство — это не просто политическая оптика. Оно сокращает и распределяет бремя поддержания санкция между американскими и европейскими компаниями и одновременно повышает их цену для Москвы. Вот почему профессионалы из Министерства финансов и Госдепартамента проявляют солидарность с Европой и принимают новый транш санкции через каждые шесть месяцев. Кроме того, они направляются в европейские столицы и призывают лидеров Европы обновить свою часть, поскольку европейское участие и делает эффективными экономические санкции. Путин тоже это понимает. И он, вероятно, считает, что теперь появилась возможность разрушить международную санкционную коалицию, отколов от нее европейцев как раз в тот момент, когда Соединенные Штаты и Британия сосредоточены на вопросах внутренней политики, а возглавляют их дружелюбно настроенный по отношению к России лидеры, у которых нет желания поддерживать европейскую решимость. Президент Дональд Трамп занимается поиском сделки в области внешней политики, которую он мог бы «продать» избирателям в следующем году. Кроме того, он хотел бы вновь пригласить Путина в G-7. Макрон тоже пытается добиться расположения России, которая недавно вновь была принята в Совет Европы. В зависимости от того, как будут развиваться политические события — особенно в Соединенных Штатах, — существующая в настоящее время сосредоточенность Запада на других вопросах и его мягкость в отношении России могут закончиться в течение года, и поэтому сейчас возникает благоприятный момент для Путина. Было бы потрясающим прорывом, если бы Россия полностью вывела свои войска с территории Украины и вернула бы Киеву его суверенный контроль над его международными границами. Однако Европа должна следовать за Конгрессом США и прямо заявить о том, что ослабление санкций также зависит от двух других примеров нарушения Россией суверенитета государств. Первый пример — это аннексия Крымского полуострова, хотя Путин говорит, что этого вопроса нет на столе переговоров. Второй пример — это нападение на западные демократии с помощью кибератак, информационных операций, сомнительных финансовых схем и других активных мероприятий. Это не означает, что все санкции должны оставаться на месте, пока не будут решены все эти проблемы. Будет лучше, если привязать определенные санкции к каждой из перечисленных трех корзин российского поведения — восточная Украина, Крым и вмешательство в выборы — и отменять некоторые санкции, если в любом из указанных направлений враждебные действия полностью прекращаются. Жесткость санкций в каждой корзине должна соответствовать важности конкретного вопроса, а это означает, что основные европейские секторальные санкции не могут ассоциироваться только с Украиной в целом (возникает риск того, что в расчет будет приниматься только восточная Украина, а Крым останется вне игры, и, кроме того, не будет никакой платы за вмешательство в выборы). Если Россия остановит свою агрессию, то тогда Соединенные Штаты и Европа должны начать работать вместе для того, чтобы найти какой-то вариант решения и начать в унисон ослаблять санкции. Однако, с учетом важности вмешательства в выборы для демократического суверенитета, конкретные дипломатические шаги должны предприниматься только после наших выводов о том, будет ли Россия вмешиваться в британские и американские выборы в течение ближайших 12 месяцев. Американские законодатели и кандидаты в президенты должны призвать Европу к тому, чтобы она отказалась от снятия санкций в отношении России в настоящий момент. Кроме того, ей следует сигнализировать Москве о том, что ее могут ожидать более жесткие финансовые санкции, если она продолжит вмешиваться в дела демократий. Одностороннее разоружение в ближайшие месяцы из-за прогресса на Украине будет воспринято Россией как приглашение нанести непосредственный удар по западным столицам. Джош Рудолф является экспертом организации Альянс за сохранение демократии (Alliance for Securing Democracy), двухпартийной трансатлантической организации, целью которой является противодействие попыткам подорвать демократические институты в Соединенных Штатах и Европе. Ранее он работал в Международном валютном фонде, в Совете национальное безопасности, в Министерстве финансов США, а также в банке J.P.Morgan. В своей работе он уделяет особое внимание анализу незаконных финансовых операций. источник »

92 +