фото показано с : theuk.one

В ходе Мюнхенской конференции по безопасности 16 февраля было объявлено о том, что следующая международная встреча по Ливии, на которой будут обсуждать соблюдение режима прекращения огня и эмбарго на поставки вооружений, пройдет в марте в Италии — стране, которая уже несколько месяцев играет роль медиатора ливийского урегулирования. Редакция Telegram-канала «Рыбарь» рассказывает о мотивах и роли Рима в разрешении конфликта Триполи и Бенгази. После активизации ливийского конфликта не только в ближневосточной, но и мировой повестке все внимание общественности сосредоточилось на основных сторонах: Российской Федерации, Объединенных Арабских Эмиратах, Республике Египет. Они в числе прочих активно поддерживают Ливийскую национальную армию и фельдмаршала Халифу Хафтара, с одной стороны, и Турцию, активно ставшую на сторону Правительства национального согласия Ливии во главе с Файезом Сарраджем, с другой. Союз Анкары и Триполи вылился в подписание меморандума о военном сотрудничестве и демаркации водных границ между Ливией и Турцией в нарушение всевозможных дипломатических норм. Например, Саррадж, согласно мандату ООН, не имеет права заключать и подписывать какие-либо договоры и меморандумы, не говоря уже о том, что полномочия ПНС кончились в 2018 году. Однако международному сообществу проще признать частичную легитимность ПНС и состоящих из боевиков силовых структур Триполи, чем искать им замену, отдавая политическую инициативу Хафтару и Палате представителей в Тобруке. Отношение к ливийскому конфликту в Европе достаточно ясно демонстрирует политика Италии, чьи власти сперва поддерживали Триполи, а после подписания меморандума Сарраджем и президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом стали большее внимание уделять Бенгази, взяв на себя роль европейского медиатора ливийского конфликта. На полях Мюнхенской конференции по безопасности глава итальянского МИД Луиджи Ди Майо заявил: «Добиться стабилизации в Ливии — это наш долг. Прежде всего, ради блага ливийцев, заслуживающих мира, процветания и благополучия после девяти лет конфликта». «It is our duty to pursue the stabilization of #Libya, first of all, in the interest of the Libyan people who deserve a future of peace, prosperity, and well-being after nine years of crisis.» – Italy’s Foreign Minister @luigidimaio at #MSC2020. @ItalyMFA pic.twitter.com/skwm99DKI0 Однако реальное отношение к ливийскому конфликту всех европейских держав отлично демонстрирует военно-морская операция «София». «София» — прекрасный образец публичной политики Евросоюза в отношении как Ливии в частности, так и всего «черного континента» в целом: много слов, подкрепленных политической волей и мандатами, от которых мало толку. Целью европейской операции, запущенной в 2015 году, значится помощь африканским беженцам. Морские и воздушные суда стран Евросоюза уже пять лет прочесывают воды Средиземноморья в поисках терпящих бедствие барж с беженцами. Возглавила операцию Италия, а в Риме расположился оперативный штаб «Софии». Предсказуемо что-то пошло не так. Количество беженцев увеличилось, поскольку искатели легкой жизни знали, что их спасут. Контрабандисты увидели в этом золотую жилу. Беженцы платят деньги «ополченцам», которые поддерживают официальный Триполи, за доставку к берегам Европы, получают заветный «билет» на дырявую баржу, которая где-то на полпути к Италии начинает терпеть бедствие. Беженцев спасают, возвращают в Ливию, где им снова придется покупать «билет». Именно поэтому в марте 2019 года морскую составляющую у операции «София» отобрали, оставив воздушный компонент. В декабре Евросоюз продлил мандат операции еще на полгода, несмотря на то, что «владычица морей» Великобритания «Софию» признала провальной еще в 2017 году. Правда, суда, участвовавшие в операции, были плохо приспособлены для оказания помощи терпящим бедствие кораблям. Воздушный компонент операции, которым до сих пор руководят в Риме, кроме траты самолеточасов и обозначения своего присутствия, не дает никакого результата. Подавляющее большинство спасенных беженцев оседают в Италии, что официальным властям, мягко говоря, не нравится. Что касается одного из ключевых направлений операции — обучения ливийской береговой охраны и ВМС, — то оно тоже признано провальным. В Управлении верховного комиссара ООН по правам человека заявили, что «беженцы с высокой долей вероятности подвергнутся серьезным нарушениям прав человека, в том числе и незаконным арестам, поэтому их нельзя возвращать в Ливию». Да и для достижения сколько-нибудь эффективного уровня операция должна проводиться на ливийском побережье, а туда мандат не распространяется. До общественности постепенно начинает доходить: операция «София» нужна не для того, чтобы предотвратить приток незаконных мигрантов в Европу, а для того, чтобы обеспечить безопасную доставку беженцев — и контрабанды — в Старый Свет. Нужно было что-то новое. 17 февраля по итогам заседания Совета Евросоюза в Брюсселе было принято решение о завершении операции «София» и скором старте новой операции по контролю за соблюдением оружейного эмбарго в Средиземноморье. Как будут следить за этим в Европе, пока неясно, однако ключевую роль опять будет играть Рим, на который снова лягут вся ноша и ответственность за борьбу во имя Ливии. Такое решение легко объясняется: Италия, до сегодняшнего дня возглавлявшая операцию «София», играет значительную роль в ливийских процессах в силу географического положения (а это один из решающих факторов в геополитике). 20 января премьер-министр Италии Джузеппе Конте заявил, что страна готова взять на себя ведущую роль в мониторинге соглашения о прекращении огня в Ливии. 12 февраля он переговорил с Сарраджем в Триполи, а 13 февраля — в Бенгази с Хафтаром. 16 февраля в ходе Мюнхенской конференции по безопасности было объявлено о том, что следующая международная встреча по Ливии, на которой будут обсуждать соблюдение режима прекращения огня и эмбарго на поставки вооружений, пройдет в марте в Италии. Для того, чтобы понять, что движет итальянскими властями в ливийском урегулировании, нужно осознать мотивы — в первую очередь финансовые — итальянских элит. В Триполитании находятся месторождения, которые разрабатывает итальянский нефтегазовый гигант ENI, — «Гадамес-Север» и «Гадамес-Юг», расположенные немного южнее границы с Алжиром и Тунисом, а также шельф возле ливийского Сирта. Обеспечение стабильности в Триполитании гарантирует уменьшение финансовых рисков. Однако после подписания договора о морских границах между Сарраджем и Эрдоганом возникли серьезные риски расширения конфликта на все Средиземноморье. Из-за активизации конфликта Турции с Францией, Грецией, Кипром и странами Балканского полуострова Италия рискует испортить отношения с партнерами при условии продолжения активного диалога с Правительством национального согласия. Это несет финансовые риски куда большие, чем при потере месторождений в Западной Ливии. Экспорт из Италии в Балканы и Восточное Средиземноморье превышает в 1,5 раза суммарный объем экспорта в Индию, Россию и Китай. Учитывая размер госдолга Италии и уровень ВВП, нестабильность в регионе для итальянских властей неприемлема: проседание ВВП на 50–60 миллиардов евро в год может привести к дефолту. Итальянские власти активизировали диалог с Хафтаром и его спонсорами, пытаясь выступить медиатором ливийского конфликта, для того, чтобы вышеупомянутые финансовые риски минимизировать. Есть известная итальянская пословица spesso il denaro costa troppo (деньги часто обходятся слишком дорого), которая прекрасно отображает ход мыслей итальянских элит. Другая причина — желание набрать политических очков, чтобы встать в один ряд с европейскими «миротворцами», Францией и Германией. Для итальянских властей это оправданное желание, потому как Апеннинский полуостров воспринимается в Старом Свете сейчас всего лишь как «европейская мекка для беженцев». И ливийский конфликт дает возможность это изменить. Qui sibi semitam non sapiunt, alteri non monstrant viam (Кто себе тропу не проложит, тот никому не укажет путь). источник »

67 +