фото показано с : theuk.one

Одни из самых известных латвийских экспортных товаров — шпроты — вот уже пять лет являются «невъездными» в Россию, продолжая «мотать срок» как за серьезное уголовное преступление, когда из-за политики русофобии страдают рядовые работники и предприниматели, неся убытки, сокращая производство, пытаясь найти новые рынки или закрываясь. О том, как умудряется выживать в таких условиях бизнес, когда даже крупный криминал (если не считать политиков) покидает страну, о плате за вхождение в ЕС и желании снести единственную в Прибалтике сталинскую высотку рассказывает Арнольд Бабрис — председатель правления акционерного общества Brivais Vilnis («Свободная волна» — с лат.), старейшей в Латвии рыбоконсервной фабрики, созданной в 1949 году на базе одноименного рыболовецкого колхоза в городке Салацгрива, что в 100 километрах от Риги, куда наведались корреспонденты Федерального агентства новостей. Как один министр шпроты «посадил» Арнольд Бабрис, в прошлом высокопоставленный работник главной спецслужбы Латвии — SAB (Бюро защиты Конституции), курировавший в ней экономику, отметил, что на его предприятии до санкционной войны между Западом и Россией поставки шпрот в РФ составляли до 30 процентов, по отрасли в среднем было 50 процентов. «Но в отрасли были предприятия, у которых на российский рынок было завязано 80-90 процентов производства. Мы могли бы обойтись и без российского рынка, если бы остальные наши конкуренты не потеряли его. На складах у них осталось много невостребованной продукции. И они пошли на те рынки, где представлены мы, и просто обвалили цены». Началось все с 2014 года, указывает собеседник ФАН. Четыре года вся отрасль работала в минус, все несли убытки. Половина производителей шпрот в Латвии обанкротились и ушли с рынка, выстоявшие перераспределили те объемы, которые остались, и сейчас первый год, когда они начинают работать в небольшой плюс. Характерно, что рыбные консервы не подпадали под санкционный список. Но в июле 2014 года глава МИД ЛР Эдгарс Ринкевич, который, кстати, и сейчас на своем посту, запретил въезд в Латвию российским артистам Иосифу Кобзону, Валерии и Олегу Газманову. Они должны были участвовать в фестивале «Новая волна», который на следующий год из-за этого ушел из Юрмалы. После этого латвийские шпроты и попали в опалу в России. «Официально это не было сказано, но всем латвийским производителям консервов запретили поставку шпрот в Таможенный союз, — отмечает Арнольд Бабрис. — Политика не считается с потерями, потому что за все платят производитель, налогоплательщик и потребитель. Политики не несут никакой ответственности за свои действия. А нам пришлось сократить людей, потому что был спад производства. И не только нам — людей увольняли по всей отрасли». Brivais Vilnis — градообразующее предприятие и самый большой налогоплательщик в регионе. Давние традиции и наработки по производству качественных шпрот позволили удержаться на плаву, но сократить часть работников. Сейчас на предприятии работают около 350 человек, в основном женщины, поскольку конвейерный труд, укладка шпрот требует много ручного труда и механизации не поддается. И, в отличие от мужчин, женщины более усидчивы и обладают лучшей моторикой, то есть координацией действий, когда на протяжении нескольких часов необходимо выполнять мелкие движения кистями и пальцами рук. Один из корреспондентов ФАН, памятуя о том, что регион Латвии, в котором находится рыбоконсервный комбинат Brivais Vilnis, преимущественно латышскоговорящий, замечает собеседнику, что от такого шага главы МИД ЛР пострадали, наверное, в первую очередь латыши. «Пострадали не только латыши, пострадали и русские, — отвечает предприниматель. — У нас работают не только латыши. А стандартный типичный политик — это социопат, которому наплевать на рядовых людей, это уже доказано. И поскольку он лично не несет никаких потерь для себя, то спокойно перекладывает издержки на население. И так во всем мире». Часть уволенных уехала на заработки в другие страны ЕС, часть нашла работу в Латвии, кто-то так и не смог трудоустроиться. На предприятии перераспределили продукцию по рынкам других стран, преимущественно тем, где есть бывшие советские люди, — это бывшие республики СССР, Грузия, Израиль, США. Чтобы найти новых покупателей, выжить, на предприятии разрабатывают все новые виды продукции, например, абсолютно небывалые консервы в новой упаковке с прозрачной крышкой — «Золото и серебро». Это местное know how с шикарной килькой, половина которой копченая, а половина — нет. Или обжаренная килька с разными пряностями, набор из двух банок — килька под яблочным и томатным соусами под местным брендом «Деликатес Мюнхгаузена». Да-да, речь о том самом ротмистре русской императорской армии Карле Фридрихе Иерониме фон Мюнхгаузене, знаменитом рассказчике, который в конце концов стал литературным и киношным персонажем. В 1744 году он женился на дворянке Якобине фон Дунтен, чье поместье Дунте (сейчас музей) находилось и находится как раз таки в Салацгривском крае.  Если российский рынок для шпрот из Латвии откроют вновь, то он, конечно, уже не будет столь объемным, как прежде. «Потому что еще раз заходить [на рынок], а потом уходить — это постоянные издержки производства, — объясняет Арнольд. — Единственная поддержка со стороны государства [Латвии] была в том, что на момент сокращения производства предоставили налоговые каникулы». Евроденьги сокращаются, налоги повышаются, даже криминалитет уезжает А в целом способствует ли налоговая политика развитию республики, интересуется один из корреспондентов ФАН. «Нет, налоговая политика в государстве не способствует производству, — рассказывает наш собеседник. — У нас очень высокое налоговое бремя на рабочую силу, один из самых низких необлагаемых минимумов [в ЕС], и поэтому очень невыгодно размещать производство здесь. Другие страны более конкурентоспособны. В десяти километрах отсюда находится Эстония, где облагаемый минимум — 500 евро, то есть до 500 евро в месяц с человека налоги вообще не берут. У нас уже с первого евро начинают высчитывать налоги. Если вы в Эстонии получаете 500 евро, то вам не надо платить налоги до 500 евро вообще, а здесь [в Латвии], чтобы человек получил 500 евро, я должен ему заплатить 600-700». Отметим, что минимальная зарплата в Латвии — 430 евро. Для сравнения: в Эстонии — 540, а в Литве — 555 евро. Коммунальные платежи съедают у латвийцев зимой, во время отопительного сезона, как минимум 250 евро, если жить в типовой трехкомнатной квартире в блочном доме и семьей с одним ребенком. Собеседник ФАН отмечает: по статистике, получается, что средняя зарплата в республике — около 1000 евро. Но, чтобы в Латвии нормально жить, человеку без семьи необходимо хотя бы 800 евро на руки. Латвия — недешевая страна, поскольку налогообложение высокое, НДС — 21%. А политики подумывают еще о повышении его до 25%, чтобы среди стран ЕС в Латвии этот налог был одним из самых высоких. И подоходный налог довольно-таки большой (от 20% до 31%), на недвижимость — тоже кусается. Радость разве что в том, что Латвия — зеленая страна, одна из самых чистых в экологическом плане в ЕС. «Мы вторые после Швейцарии, — подмечает Арнольд Бабрис. — Плотность населения маленькая, очень много зелени. Жить, может, и нелегко, но есть плюсы: нет этой жуткой урбанизации, и даже криминалитет нас покидает, потому что народ бедный». В принципе, налоговая политика Латвии очень бюрократичная и настолько сложная, что без консультанта не справиться, сетует предприниматель. Постоянно меняются налоговые ставки, и бизнес не успевает за этим следить. Чиновничья бюрократическая конструкция очень велика, количество реально работающих в экономическом секторе, который приносит деньги, уменьшается, а доля потребителей увеличивается. На 300 тысяч работающих в частном секторе приходится примерно такое же количество чиновников. Корреспондент ФАН интересуется, так на чем сейчас держится экономика Латвии? «Отчасти на еврофондах, — отвечает Арнольд Бабрис. — В Латвии по-прежнему остается отрицательный торговый баланс, мы потребляем больше, чем производим. Часть закрывается евроденьгами, часть — за счет денежных переводов латвийцев, выехавших в другие страны. В Латвии довольно высокий внешний долг. После финансового кризиса 2008 года вместо того, чтобы обанкротить часть скандинавских банков, правительство приняло решение взять внешний заем, и так мы погрузились в долговую яму. Сейчас Латвия даже не способна платить проценты по внешнему долгу. Он составляет около 11-12 миллиардов евро, что в пересчете на одного работающего где-то 10 тысяч евро». А ведь с 2020 года заканчивается дотирование бюджета Латвии со стороны ЕС в рамках переходного периода, замечает корреспондент ФАН. «Это скажется очень плохо, потому что мы видим, что очень зависимы от этих евроденег, — отмечает собеседник. — Конечно, многие утверждают, что совсем ухода евроденег не будет, какой-то ручеек останется, но я понимаю, что придется многое пересматривать и сокращать. Соответственно, многие уже понимают, что пенсионный возраст будет подниматься, возможно, его вообще отменят. Я считаю, что у меня пенсии не будет. Но это общий тренд во всем мире, потому что пенсионеры стареют, работающих все меньше, а конкурентная борьба ужесточается. Сказать, что это будет катастрофа… Да, это будет больно. Но при правильном раскладе у Латвии есть один большой плюс: у нас очень маленькая плотность населения. Страна на своей территории даже без технологических ноу-хау и без внешних энергоносителей выдерживала 3 миллиона жителей, сейчас у нас меньше 2 миллионов — 1,8 миллиона. То есть, даже если будет глобальная катастрофа, полный развал, теоретически мы можем выжить. Латвия в этом отношении имеет определенное преимущество перед огромными странами». Экспортное правительство, в частности американский премьер латышского происхождения Кришьянис Кариньш, немецкий президент еврейско-латышского происхождения Эгилс Левитс — тоже преимущество, интересуется корреспондент ФАН. «Нет, забыли, — отмечает наш собеседник. — Потому что любой экспортный президент сидит на двух стульях, и тот стул, который помягче, тот и более любимый. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и всегда надо смотреть на собственную экономику, на собственную способность к выживанию. То, чем наше «Национальное объединение» (главная из правящих в Латвии сил. — Прим. ФАН) абсолютно не занимается. Оно только называется «Национальным объединением», но нет ни национальной доктрины развития экономики, ни национальной доктрины развития обороны, то есть все это какое-то мифическое, непонятное и отданное на решение в Брюссель и Вашингтон». Все попытки нарисовать и склеить какую-то экономическую стратегию сводятся к краткосрочным популистским заявлениям, указывает бизнесмен. Для развития экономики нужен положительный торговый баланс, надо увеличить экспорт и снизить импорт. Но его надо снижать за счет импортозамещения, повышать конкурентоспособность экспортных предприятий, снижать бремя для экспортеров, в том числе и административное, заботиться о доступности ресурсной базы экспортерам и максимально инвестировать деньги в экспортные отрасли. Чтобы банкам было выгодно выдавать кредиты не на потребительские нужды, а на развитие экономики. Для этого нужна государственная интервенция в экономику. «Западный мир декларирует, что свободный рынок все расставит на свои места. На самом деле это иллюзия, — уверен предприниматель. — Протекционизм работает, свободного рынка нет, это сказки для лохов. В какой-то степени свободный рынок нужен, но надо понимать, что правила соблюдаются частично и надо играть по таким правилам, которые официально заявлены, и тем, которые под ковром. На мировом рынке есть лоббизм, продвижение своих товаров, нечестная конкуренция. Латвия может занять позицию нишевого продукта. Мы никогда не сможем конкурировать с глобальными странами наподобие Китая в производстве, он будет производить дешевле. Но есть позиции, которые мы могли бы развивать, исходя из того сырьевого и человеческого ресурсов, которые у нас есть. В Латвии всегда человеческий ресурс был интеллектуальным, продвинутым, технически обученным, культура труда хорошая, забастовок не бывает, что очень важно — в развитых странах постоянные забастовки. В общем, рабочий класс у нас нормальный, адекватный, послушный и сравнительно работящий. Поэтому при правильном раскладе Латвия могла бы стать маленькой Швейцарией. Но, судя по всему, крупным игрокам это не надо. И тут все зависит от продажности наших политиков. Почему они этого не делают? Просто результат, о котором мы говорим, может быть достигнут на дистанции 10+ лет, а политикам нужен результат сейчас. Поэтому используются в основном популистские заявления и манипуляции». Промышленность — развалили, евроденьги — освоили, нерезидентов — выгнали Арнольд Бабрис отметил, что в советское время Латвия была промышленно развитой республикой. «Были крупные промышленные предприятия: Рижский вагоностроительный завод, электромашиностроительный, радиозавод, РАФ (фабрика по производству микроавтобусов. — Прим. ФАН), ВЭФ (Рижский электротехнический завод. — Прим. ФАН). Это все были мощные предприятия. Понятно, что они все были очень сильно завязаны на советскую экономику, интегрированы. И после разрыва отношений, конечно, были предприятия, которые можно было сохранить. Но дали возможность воровать, многие станки продавали как металлолом, промышленностью как таковой вообще не занимались. В результате Латвия потеряла свой экономический потенциал, именно промышленный. Сельское хозяйство было коллективным, затем его разделили и раздробили. Сейчас снова началась кооперация, и это дало плоды, потому что крупные крестьянские хозяйства уже рентабельны. Крупное крестьянское хозяйство — это от 1000 до 2000 гектаров, тогда окупается большой трактор, хорошая агрономия. Сейчас идет восстановление, переориентация, но это все уже с большими потерями. В 1990-е годы в Латвии было 2,5 миллиона жителей, сейчас — 1,8. Понятно, что часть населения выехала, большая часть — тогда, когда случился «мыльный пузырь» в недвижимости (2008 год. — Прим. ФАН), когда скандинавские банки закачали дешевый кредитный ресурс от своих пенсионных фондов, был раздут рынок недвижимости и финансовый рынок его обвалил. Те люди, которые брали кредиты, попали в долговую яму и вынуждены были выехать из Латвии, потому что 30 процентов трудоспособного населения осталось бы без работы, всем в Латвии работы бы не хватило. Многие уехали в Англию, Германию, есть те, кто трудится в Норвегии, Швеции. Вернуть их, скорее всего, уже не получится. Но тем не менее Латвия ведь прошла через Первую мировую войну, через Вторую мировую, народ у нас закаленный, я думаю, что мы выживем». Когда Евросоюз принимал Прибалтийские страны в свой состав, какие цели он преследовал, интересуется корреспондент ФАН. «Расширение еврозоны, укрупнение всегда приносит плюсы, — говорит предприниматель. — Я считаю, что для экономики то, что мы попали в еврозону, — это плюс. Минус — это то, что Евросоюз — крайне бюрократическая конструкция, которая является обузой. Среди требований ЕС по экологии есть толковые, а есть бестолковые. По защите данных личности есть нормальные, а есть маразматические. Это все называется административной нагрузкой, которая удорожает производственный процесс. Есть требования, которые по теме, а есть — «мы хотим быть лучше, чем это на самом деле нужно». ЕС преследовал цель получить рынки сбыта, они получили рабочую силу. Свободное перемещение товаров для крупных компаний, конечно, очень выгодно. Могла ли Латвия заработать на входе в ЕС? Могла. Та же самая Польша поднялась очень хорошо. Финляндия развивается. Если бы политики были более конструктивны, думаю, мы могли бы извлечь больше пользы. Выдаваемые евроденьги довольно бестолково потратили. Было просто «освоение денег». Если сейчас провести аудит по освоению евроденег, мы увидим, что реальный эффект [для экономики] минимальный». Какую цену Латвия заплатила за вхождение в ЕС, задает вопрос один из корреспондентов ФАН. «Мы открыли для европейских производителей рынок, получили неудобные, невыгодные условия платежей за гектар сельскохозяйственной земли, то есть наши крестьяне сейчас проигрывают, — подчеркивает Бабрис. — И мы продали сахарную отрасль, конечно, за деньги, но мы ее потеряли. В сахарную отрасль входили Лиепайский, Елгавский и Екабпилсский сахарные заводы, это была целая индустрия. Закрытие этих предприятий привело за собой то, что крестьяне не получили заказы на выращивание сахарной свеклы, соответственно, меласса (сиропообразная жидкость темно-бурого цвета со специфическим запахом, побочный продукт сахарного производства. —  этого также использовалась меласса. Соответственно, она как сырье тоже с рынка ушла. Все это имело многоступенчатый эффект. Не только сахарное производство потеряли, но и сопутствующие». Теперь жители Латвии вынуждены покупать сахар по двойным ценам, замечает корреспондент ФАН. «Ну, не по двойным, но по рыночным — это раз. И второе — это то, что мы ухудшили свой торговый баланс, — уточняет предприниматель. — Потеря рабочих мест и отрасли. Как минимум одно предприятие надо было оставить, чтобы были специалисты, чтобы была возможность в случае проблем все восстановить». Что делает неконкурентоспособной экономику Латвии, интересуется один из корреспондентов ФАН. «Очень тяжелое налоговое бремя, административная нагрузка, — перечисляет Бабрис. — Отсутствие руководящей роли по кооперации среди предприятий, чтобы была более конструктивная борьба. Потому что есть честная конкурентная борьба и нечестная. И доступность денежного ресурса. Ведь последнее, что сделали власти по «выгонке» из Латвии денег и резидентов, — они выгнали порядка 9 миллиардов [евро] (прихлопнув последний латвийский коммерческий банк AB.LV. — Прим. ФАН). Соответственно, треть этих денег могла бы использоваться в народном хозяйстве, это если «по классике». Повторю, Латвия, маленькая страна, выгнала 9 миллиардов денег, из которых 3 миллиарда могло быть использовано для финансирования экспорта, производства, покупки жилья, развития народного хозяйства. Для такой маленькой страны 3 миллиарда евро — это ощутимый урон». Корреспондент ФАН напоминает: разве Латвия сделала это сама, а не по «указке»? «Вам могут указывать прыгнуть из окна, но вы принимаете решение, прыгать или нет, — резонно замечает собеседник. — У нас тоже, может, есть желания, но на них почему-то не реагируют. Возвращаемся к теме продажности наших политиков. Они же не несут ответственности за принятые ими решения. Для народа звучит очень хорошо: «давайте выведем грязные деньги». А из этих 9 миллиардов только полмиллиарда, может, были «грязные», а остальные — нормальные. Потому что латвийский банковский сектор был очень подвижным, отзывчивым, качественным. Быстро реагировал, славился многоязычием, клиентов принимали и понимали. Нет, надо было выгнать. Выгнали». Кому надо было, продолжает интересоваться корреспондент ФАН. «Считаю, что это Америка сгоняет всю долларовую массу на свою территорию, в свои офшоры, — указывает собеседник. — На сегодняшний день американские офшоры — самые крупные в мире, возьмите тот же самый [штат] Делавэр, они уже обошли английские офшоры. Это целая цепочка, начиная с Панамы, потом — Швейцария, и так понемножку-понемножку долларовая масса загоняется под свою юрисдикцию (из опасений, что Китай в продолжающейся торговой войне с США может выбросить на рынок критичную долю американской валюты и обесценить ее, как считают эксперты и собеседник ФАН. — Прим. ФАН)». Корреспондент ФАН вопрошает: надо ли было Латвии вступать в НАТО? «Лучшее, что могла сделать наша страна, — это построить оборонную доктрину, самим выстроить по образцу Швейцарии и Финляндии, использовать ополчение, — считает Арнольд Бабрис. — Так, чтобы у нее не было наступательной, чтобы была исключительно оборонительная доктрина. Тогда это было бы вроде буферной зоны, через которую с любой стороны переходить было бы сложно. Если мы говорим о НАТО как об оборонительном союзе. Сегодня Латвия доведена до состояния, когда она сама свою территорию уберечь не может без сил НАТО. Хотя при правильной подготовке, при правильной доктрине, при наличии оружия у ополченцев дома, при моментальном выходе примерно 100 тысяч ополченцев с учетом их правильного обучения это была бы территория, для контроля которой сюда понадобилось бы ввести более 1,5 миллиона войск. И еще не факт, что удалось бы удержать. Это была бы очень большая бойня, на которую вряд ли агрессор пошел бы, это было бы дорого». В наше время горячие войны почти не ведутся, они заменяются экономическими. А Латвия все продолжает ждать, когда нападут русские, замечает корреспондент ФАН. «Это проблема манипуляций, — уверен собеседник. — Вспомним фильм «Би-Би-Си» о том, что будет, когда русские нападут на Прибалтику: будем ли мы применять пункт НАТО об обороне? Это для отпугивания инвесторов, чтобы они сюда не пришли. Второе — это надо для нагнетания психоза. Но в целом: хочешь мира — готовься к войне. Если бы наши политики хотели, уже была бы выстроена четкая оборонительная доктрина и обыватель понимал бы, что напасть на Латвию можно, но это будет очень дорого и очень больно. И если бы это было выстроено, то мы бы сказали «да, наши политики защитили наши национальные интересы». А на сегодняшний день, если Америка выйдет из НАТО и блок развалится, Латвия сама свою территорию защитить не сможет». Корреспондент ФАН просит собеседника ответить, насколько реальны прогнозы, что Америка может выйти из НАТО и Дональд Трамп, Владимир Путин, Си Цзиньпин смогут договориться между собой. «Никогда не говори никогда, — напоминает Бабрис. — В этом мире бывают настолько неожиданные повороты… Мы стоим на краю огромного финансового кризиса, а он может повлечь глобальные изменения во всем мире». Есть ли в Латвии русофобия, задается вопросом корреспондент ФАН. «На бытовом уровне вы не увидите русофобии в Латвии, в стране конфликтов на национальной почве в принципе нет и не было, — говорит Арнольд Бабрис. — В Латвии традиционно всегда уживались самые разные группы людей, латыши в этом отношении очень толерантны. Но повторюсь: политики используют это [русофобию] как предмет манипуляций — разделяй и властвуй. Есть такое понятие — «повестка дня». Если ты хочешь спрятать бардак, то ты поднимаешь национальный вопрос и заполняешь весь эфир. И у народа уже нет места для конструктивной критики правительства. Поэтому эфир заполняется этим вопросом. Причем это выгодно и русскоязычным партиям, и латышским. Потому что крайние фланги друг без друга жить не могут, они зарабатывают на этой политической кампании. На крик «наших бьют» подтягивается электорат. Если откровенно, то радикальные партии, которые в парламенте друг в друга плюют, потом спокойно сидят в кафе и обсуждают, как хорошо они всех развели». Но ведь принимаются еще и законы, которые уже нельзя назвать популистскими, которые серьезно ограничивают людей в правах, напоминает корреспондент ФАН. «Это не противоречит сказанному мной, — отвечает предприниматель. — Для того, чтобы столкнуть лавину, ты должен сделать взрыв. Такие взрывы они [политики] и продвигают: одни кричат, другие кричат. Еще раз повторюсь: на бытовом уровне русофобии нет. Это делается с одной целью — отвлечь внимание». Почему единственную сталинскую высотку в Прибалтике предлагают снести Отвлечь внимание от насущных проблем особо ушлые латвийские политики, а также предприниматели пытаются в последнее время также идеей сноса сталинской высотки в Риге, в которой находится Латвийская академия наук. «В советское время его [здание] называли «Дом колхозника», это одна из типичных сталинских высоток, — рассказывает наш собеседник. — И некоторые политики решили, что надо покончить со всем сталинским, со всем советским, и это здание следует снести. Представьте себе снос такого здания! Некоторые уже подсчитали, сколько денег можно заработать на сносе, на продаже этого участка и затем на новом строительстве. Слава богу, в бюджете таких денег не оказалось, и лет через 50 это здание будет памятником, сюда будут туристы приезжать, чтобы посмотреть. Потому что это одно из немногих таких зданий, а в Прибалтике — единственное». Почему бы тогда не снести и телевышку, тоже построенную в советский период, или вантовый мост, перечисляет особо важные объекты, также построенные «оккупантами», корреспондент ФАН. «Дай возможность украсть, дай возможность списать деньги, еще и не то придумают, — подчеркивает Арнольд Бабрис. — Еще раз говорю: слава богу, денег не оказалось. Потому что за эту глупость платили бы налогоплательщики. Очередной маразм и опять-таки манипуляция. Манипулируют сознанием: «видите, мы снесли». Ну и что? Кому от этого лучше стало? Мне? Вам? То есть мы за это заплатим и нам это еще преподнесут как какую-то мифическую победу глупости. Здание не виновато, люди строили, при чем здесь советский режим и все остальное?» Сколько протянет правительство Латвии, ничего не делая для людей, поинтересовался корреспондент ФАН у нашего эксперта. «Все зависит от ситуации, — размышляет он. — Пока еще зарплату худо-бедно получают, выжить-прожить можно, это терпят. Но думаю, в тот момент, когда закончатся евроденьги, экономика еще упадет, ухудшатся жизненные условия, вот тогда люди могут спросить «кто виноват?». Я думаю, в какой-то момент это настанет, потому что базу, на которой живет экономика, они пилят и разваливают. У власти за все эти годы независимости в правящей коалиции было порядка 500 депутатов, с них надо будет спрашивать». Разговоры идут и о сносе Памятника освободителям, напоминает корреспондент ФАН. «Это — та же самая тема, повестка дня, — уверен Арнольд Бабрис. — Вам заполняют повестку дня и тему дискуссии, этим отвлекают от того, кто сколько украл. Говорят «все плохое в прошлом, а сейчас не смотрите, что мы делаем, сюда не смотри, смотри туда». Надо понимать глубинные процессы. Если кто-то говорит, что политик призывает к чему-либо из лучших побуждений, — не верьте. Он ищет собственные интересы. Классический политик смотрит, как побольше заполучить и как удержаться у власти». И, наверное, выполнить чьи-то рекомендации, замечает корреспондент ФАН. «Опять же через контекст интересов, — подчеркивает наш собеседник. — Там — погладят, там — похлопают, там — продвинут, если увидят, что ты исправно выслуживаешься…» по материалам: riafan.ru источник »

80 +