фото показано с : pulse-uk.org.uk

Мне очень хотелось встретиться и поговорить подробнее с Маричкой и Марком Марчик, авторами документальной пьесы о любви на баррикадах «Считая овец», которая идет сейчас на лондонском фестивале Vault. Напомню, что Марк канадец с украинскими корнями в третьем поколении, а Маричка - украинка из Киева, они встретились на Майдане.

Я хотела поговорить с Маричкой и Марком не только потому, что мне понравилась их простая, искренняя, берущая за сердце пьеса. Но, главное, потому, что хотелось попробовать разобраться в нескольких вопросах, что очень меня беспокоят.

• Чем отличался второй Майдан, Революция достоинства от российских (московских и питерских, и не только) баррикад во время августовского путча 1991 года.

• Всегда ли национализм и патриотизм морально подозрительны или бывает «хороший» национализм?

• Может ли путь в Европу пролегать через рост национализма? Можно ли в Европу, если в народных героях, кроме прочих, еще и последователи Бандеры и Шухевича? А может ли развиться национальное сознание без таких перегибов и перекосов? Будет ли?

• Как вообще уживались люди с таким разнообразием лозунгов, программ и целей на Майдане?

• Как видится им жизнь сейчас, после Майдана, в небольшой воюющей стране, отстаивающей себя в борьбе с агрессором, но и в то же время коррумпированной стране.

Я продвинулась немного в понимании этого всего, мне кажется, но ответов по-прежнему у меня нет. Зато есть новые прекрасные знакомые.

Я побаивалась: я понимала, как все обострено и болезненно, как я со своим российским, московским прошлым становлюсь как-то связана с захватчиками. Я уже неоднократно сталкивалась даже в Лондоне, даже в соцсетях с непримиримостью, не знающей границ.

Но боялась я зря: Маричка и Марк удивительно симпатичные и радостные, открытые, красивые люди. Маричка - невысокая и хрупкая, в джинсах и маечке, со светлыми локонами до плеч, очень живая и моложавая и очень женственная (радостно, что встречается еще такая женственность без усилия, без борьбы за нее или против нее), губы подкрашены красной помадой. Трудно представить себе, что она мать четырех детей: взрослой дочери, двух сыновей и совсем маленькой девочки Майи, их общей с Марком. Марк в кепке задом наперед, как подросток, он более тихий, вдумчивый и неторопливый. В них много любви и внимательного интереса друг к дружке и к миру. Разговор наш затянулся и происходил на смеси русского и украинского языков. Я была к смеси языков готова, но думала, что буду говорить с Маричкой по-русски, а с Марком по-английски, а оказалось, что у Марка чудесный, певучий, понятный мне украинский и он прекрасно понимает мой русский.

Маричка - киевлянка из русско-украинской семьи, по образованию действительно, как в пьесе, классическая пианистка и музыковед, собирала украинский фольклор, в частности, в милом Полесье, где на пятачке сошлись четыре культуры. «Я, девочка с асфальта, открыла для себя целый новый мир», - говорит она.

8 марта 2011 года Маричка создала ансамбль со смешным названием «Куку Шанель»: ей хотелось, как она говорит, «чего-нибудь французского». Получился «настоящий небрутальный французский chanson, настоянный на добрых традициях советского кинематографа и мультипликации». Они пели лирико-иронические песни на тексты российских и украинских сетевых поэтов, смешнейшие песни на псевдофранцузском в традиции советского кинематографа. Пели то по-русски, то по-украински. Среди записей в Сети того времени не нашлось ничего, что предвещало возврат к глубокой древней деревенской традиции украинской народной песни.

Марк из ассимилированной семьи, где украинские традиции были фактически забыты (остались только вареники по праздникам, вышиванки, сделанные в Канаде, и пара слов). В 2008-м, окончив университет по английской филологии, он приехал туристом во Львов и в Киев, полюбил Украину, остался на два года, выучил язык и тоже увлекся украинскими песнями. В детстве он без особой охоты и не очень долго учился играть на скрипке, и тут это умение ему пригодилось и послужило его новому увлечению: вернувшись в Канаду, в 2010 году он основал «Лимончики» - балканско-клезмерско-цыганский панк-ансамбль (Lemon Bucket Orchestra Balkan-klezmer-gypsy-party-punkband). После этого Марк часто возвращался в Украину по работе.

Оба говорят, что к политике были абсолютно равнодушны.

В январе 2014 года Маричка получила предложение, от которого нельзя было отказаться: она с ее «Куку Шанель» должна была петь сразу на трех корпоративах. Она решила сделать прическу и макияж, надела сетчатые колготки и накрасила губы помадой в первый раз в жизни. В парикмахерской она получила смс от гитариста: на Майдане случилось первое кровопролитие, первые три смерти. Корпоративы отменили. Маричка осталась на Майдане и помогала строить баррикады. А уже на следующий день они пели для Майдана народные песни. Марк появился на Майдане на день позже и попал на Маричкин концерт. Оба остались, потому что хотели чем-то помочь.

Оба говорят об особой обстановке того времени на Майдане - очень организованной, очень дружной, даже любовной, очень достойной. Революция достоинства. Говорят, что каждый делал что мог, каждый старался помочь. Что никогда не было такой пестрой смеси людей из разных концов страны, объединенных общей целью. Из их воспоминаний ясно, что Майдан был гораздо более зрелым, чем события августа 1991-го в России.

«Были ли там радикальные националисты?» - спрашиваю я. «Да, - спокойно отвечает Маричка. - Везде есть уроды». А Марк добавляет, что до Майдана слово «националист» было для него символом всего плохого, а там - перестало.

Через несколько дней Марк уехал, Маричка осталась на Майдане. А потом началась война, они ездили петь и в Донецк, и в Дебальцево, на фронт, в госпитали. Судя по Маричкиному интервью того времени, обоими двигало братское и сестринское желание облегчить и порадовать людей, которым трудно и плохо.

Марк и Маричка объединились в Канаде, сыграли свадьбу в парке в Торонто с толпой гостей (они позвали всех желающих) и песнями. Они написали народную оперу «Считаем овец» и с огромным успехом сыграли ее на фестивале в Эдинбурге. Там не было еще истории их встречи, а вот в спектакль в Лондоне ее ввели. Но по-прежнему спектакль построен на этой сладкой и страшной близости любви, молодости, музыки и смерти, на этом рождении чего-то нового. Национального единства? Человеческого единства?

Спрашиваю, не разочаровались ли они в Украине после Майдана. «Нет, - говорят они оба. - Еще больше очаровались. Потому что в этой обстановке опасности и трудностей культура расцветает. Все расцветает, от национальной музыки до национальной еды». И на вопрос о коррупции отвечают, что да, конечно, ее много. «Пока не вымрут все, кто жил при «совке» , - говорит Марк, и это слово как родное вписывается в его украинскую речь, «от него не отделаться».

Наш разговор затянулся, нас успели пересадить со стульев для наблюдателей в зале внизу в небольшую комнатку наверху - и там, и там готовят следующий спектакль. Мы с Маричкой сидим в креслах, а Марк уже во внутренней подготовке к следующему спектаклю - боком на диванном валике.

Эта их радостная энергия через месяц после начала показов заражает. Так что хочется даже еще разок поучаствовать в иммерсивной игре с «просто протестующими» и «особо важными протестующими» за столами на сцене, которые едят и пьют, и строят баррикады, а потом жмутся друг к дружке под треск разрывов и блеск вспышек, увидеть записи дурацких кадров с Януковичем, веселых и страшных кадров настоящего Майдана, услышать прекрасные старинные украинские песни. Поверить, забыть сомнения.

Украина не вмерла. Она родилась. Пусть растет в европейской семье!

Лариса Итина

82 +