фото показано с : theuk.one

Когда Рассел Гай (Russell Guy) приехал на вертолетную площадку в окрестностях Таллина с чемоданчиком, в котором было 250 тысяч долларов наличности, на земле его ждал вертолет. Гай испытывал легкую тревогу. Это была не совсем военная база, но вокруг стояли люди, похожие на солдат. С оружием. Был 1989 год. Советский Союз распадался на части, и некоторые офицеры его вооруженных сил деятельно распродавали остатки. К моменту прибытия Гая на площадку большую часть товара уже выгрузили из вертолета и увезли. Остались только ящики, за которыми он и приехал. Открыв крышку одного из них, чтобы проверить товар, он почувствовал мощный хвойный запах. Внутри ящика был другой ящик, а пространство между ними было заполнено иголками можжевельника. Гай подумал, что упаковавшие его парни часто отправляли груз, который надо было везти через таможню с ее натасканными на наркотики собаками. Однако он приехал не за наркотиками. Внутри ящиков были карты. Тысячи карт. В верхнем правом углу каждой из них стоял красный штамп с русским словом «Секретно». Эти карты были частью одного из самых амбициозных картографических предприятий в истории. Во времена холодной войны советские военные составили карты всего мира, порой настолько подробные, что на них было каждое здание. На советских картах американских и европейских городов есть такие детали, каких не найти на местных картах тех времен. Там указаны такие вещи, как ширина дорог, грузоподъемность мостов и типы заводов и фабрик. Такие подробности очень кстати, когда планируешь танковое наступление. Или оккупацию. Сделать такое, не имея пытливых глаз на местах, было просто невозможно. Советские карты невероятно точны с учетом технологий того времени. Даже сегодня ими (наряду с другими источниками) пользуется Госдепартамент США, когда ему нужно нанести международные границы на официальные государственные карты. Компания Гая Omnimap одна из первых начала завозить советские карты на Запад. Но он не был одинок. В то время военные, которые обеспечивали сохранность карт, и продавцы карт со всего мира увидели благоприятную возможность заработать. Карты, бывшие ранее настолько секретными, что потерявшего их офицера могли посадить в тюрьму (а то и похуже), теперь можно было покупать тоннами, а потом перепродавать с большой прибылью государственным органам, телекоммуникационным компаниям и прочим организациям. «Мне кажется, мы купили миллион листов, — говорит Гай. — А может, и больше». В университетских библиотеках Стэнфорда, Оксфорда и Техасского университета в Остине шкафы забиты советскими картами времен холодной войны, купленными у Гая и других поставщиков. Но о них почти никто не знает. Очень немногие ученые видели их, не говоря уже о том, чтобы изучать. Истории, которые они могут рассказать, находятся у всех на виду. Но один британский исследователь по имени Джон Дэвис (John Davies), ранее работавший разработчиком программного обеспечения, а теперь вышедший на пенсию, пытается изменить эту ситуацию. Последние десять лет он изучает советские карты, особенно карты британских и американских городов. У него есть помощники: занимающийся военными картами библиотекарь, врач-пенсионер и молодой географ. Все они открыли для себя советские карты независимо друг от друга. Теперь они пытаются понять, как создавались эти карты и как именно их предполагалось использовать. В сегодняшней России карты — это по-прежнему запретная тема, поэтому наверняка узнать интересующие их вещи невозможно. Но их находки и открытия говорят о том, что советские военные карты были чем-то гораздо большим, нежели планом вторжения. Скорее они были механизмом, который помогал Советам организовать знания о мире. Это было что-то вроде гибрида, в котором соединились карты Google и Википедия, — но на бумаге. Наверное, Дэвис посвятил изучению советских карт больше времени, чем кто-либо еще. Этот энергичный вдовец в возрасте за 70 собрал у себя в доме на северо-востоке Лондона сотни бумажных карт и тысячи цифровых копий. Он также ведет обширный сайт на эту тему. «Я был из тех ребят, которые в четырехлетнем возрасте начинают рисовать карту дома и сада, — сказал он мне во время нашей первой встречи в прошлом году. — Куда бы я ни поехал, я, как веник, сметаю с полок все карты, какие только могу найти». Во время консультационной поездки в Латвию в начале 2000-х он наткнулся на настоящий клад советских карт неподалеку от центра латвийской столицы Риги. Дэвис подружился с одним из владельцев магазина — высоким, спортивного вида мужчиной по имени Айварс Белдавс. Всякий раз, приезжая в Ригу, он охапками покупал у него советские карты. Дома он сравнивал советские карты с картами примерно того же времени, которые составляло Британское картографическое управление и прочие государственные органы. И заметил некоторые любопытные расхождения. На советской карте 1984 года в речном городе Чатеме на юго-востоке Британии показаны судостроительные верфи, где во времена холодной войны для ВМС Британии строили подводные лодки. На современных британских картах там белые пятна. На советской же карте Чатема есть данные о размерах, грузоподъемности, высоте мостов через реку Медуэй и даже о материалах, из которых они изготовлены. На советской карте Кембриджа периода 1980-х годов есть научно-исследовательский центр, который на картах Британского картографического управления появился лишь годы спустя. Дэвис начал составлять перечни этих расхождений, а во время поездок в Латвию стал задавать Белдавсу все больше вопросов. Оказалось, что Белдавс в середине 1980-х служил в Советской Армии и пользовался секретными военными картами на учениях в Восточной Германии. Карты на учения выдавались под расписку, и все до единой надо было возвращать. «Даже если карта порвалась, ты должен был принести ее куски», — рассказывал Белдавс. Спустя несколько лет после увольнения из армии Белдавс помог открыть магазин карт Jana Seta, где карты покупали в основном туристы и путешественники. По его словам, офицеры на картографических предприятиях Латвии получили приказ уничтожить или утилизировать все карты, когда в начале 1990-х распался Советский Союз. «Но некоторые умные офицеры нашли наш магазин», — говорит Белдавс. Было сделано предложение, заключили сделку, и магазин купил столько карт, что, по мнению Белдавса, ими можно было заполнить 13 железнодорожных вагонов. Сначала не хватало места для хранения. Как-то раз местные мальчишки попытались поджечь карты, оставленные на поддоне на улице. Но большая часть остались целыми и невредимыми. «Эти карты очень интересны для местных жителей, — говорит Белдавс. — У нас внезапно появились карты с такими подробностями, о каких мы не знали». В СССР не все карты были одинаковы. Военные карты были очень точными, а те, что поступали в продажу для простых граждан, — почти бесполезными. В одной весьма примечательной статье, опубликованной в 2002 году в картографическом журнале, известный российский картограф и историк науки Алексей Постников объясняет, почему. «Крупномасштабные карты для обычных покупателей составляли с использованием карты Советского Союза в масштабе 1: 2 500 000, и соответствующие места увеличивали до нужного масштаба», — написал он. Это все равно что взять дорожную карту Техаса и при помощи ксерокса увеличить район вокруг Далласа. Можно увеличивать сколько хочешь, но деталей, необходимых для того, чтобы ориентироваться в городе, там не будет. Что еще хуже, карты для масс намеренно искажались при помощи специальной проекции, вносившей случайные отклонения. «Главная цель состояла в искажении содержания карт, чтобы по ним нельзя было воссоздать реальную географию места», — сказал мне Постников. Хорошо известные ориентиры на местности, такие как реки и города с поселками, на картах отображались, но координат, направлений и расстояний там не было, из-за чего они в случае попадания в руки врага были бесполезны для определения местоположения и военного планирования. Картографу, который придумал эту хитрую схему, вручили сталинскую государственную премию. Если для жителей бывших советских республик ставшие доступными советские военные карты имели практическую ценность, то у Дэвиса они вызывали тревожные воспоминания о холодной войне. У всех, кому пришлось жить в эти полные паранойи дни взаимных гарантий уничтожения, вид знакомых улиц и достопримечательностей родных городов с надписями на кириллице вызывает чувство легкой тревоги. Карты дают редкий шанс взглянуть на военную машину по ту сторону железного занавеса. Советские карты были для Дэвиса простым хобби, пока он в 2004 году не познакомился с библиотекарем Дэвидом Уоттом (David Watt) из отдела карт библиотеки британского министерства обороны. Оказалось, что Уотт тоже встречался с Белдавсом несколькими годами ранее и провел кое-какие изыскания. На картографической конференции в немецком Кёльне в 1993 году Уотт наткнулся на брошюру из рижского магазина, в которой рекламировались советские военные топографические карты и карты городов. Он был поражен. «Если это действительно были советские военные карты городов, значит, у нас появилась возможность увидеть строго засекреченные вещи, которые не дозволялось видеть даже солдатам Красной Армии», — вспоминал позднее Уотт. Он сделал заказ. Спустя несколько недель в аэропорту его ожидала посылка. Внутри были заказанные им карты — и еще охапка, которую Белдавс положил в пакет в качестве довеска. Уотт засел за эти карты вместе с другими, приобретенными у самых разных продавцов. Он начал осознавать размах работы, которую провели советские военные картографы. Они нанесли на карты в трех масштабах почти весь мир. Самыми подробными были региональные карты масштаба 1: 200 000. Например, на одном листе такой карты мог уместиться Нью-Йорк. Но и это не все. Советы подготовили сотни удивительно подробных карт зарубежных городов, в основном европейских, в масштабе 1: 10 000. Возможно, что в этом масштабе имелись карты всего Советского Союза. По оценке Уотта, на это у Советов должно было уйти 440 тысяч листов. В целом, как считает Уотт, советские военные изготовили более 1,1 миллиона разных карт. В 2004 году он представил результаты своих исследований на встрече общества Чарльза Клоуза, которое изучает карты Британского картографического управления. Дэвис был среди слушателей. Они побеседовали, и Уотт посоветовал Дэвису более серьезно заняться изучением советских карт. Примерно в то же время Уотт и Дэвис познакомились еще с двумя людьми, которых советские карты тоже заинтриговали: врачом на пенсии из Лидса Джоном Крукшенком (John Cruickshank) и аспирантом Кентерберийского университета церкви Христа Алексом Кентом (Alex Kent), который занимался географией. «И все покатилось, как снежный ком, — рассказывает Уотт. — Наша четверка собралась вместе как своего рода частная исследовательская группа». Для Дэвиса новые друзья с их общими интересами стали своего рода эмоциональной отдушиной, потому что у него настали трудные времена: его жена, с которой он прожил почти сорок лет, умирала от рака. В 2006 году Дэвис организовал исследовательскую поездку в Латвию. Они провели в Риге несколько дней, изучая советские военные карты в магазине Белдавса, а также посетили картографическое предприятие, где в советские времена делали гражданские карты. Нельзя сказать, что в этой поездке они только и делали, что работали, так как по времени она совпала с латвийским летним фестивалем — а это народные песни и танцы ночи напролет с богатой подпиткой из пива с сосисками из кабанины. «Это был полный улет», — вспоминает Уотт. Сегодня, когда любой может достать свой смартфон и нажатием пары кнопок получить изображение улицы на карте или снимок любой точки Земли с высоким разрешением, легко забыть о том, насколько трудно было когда-то получить геопространственные знания. В послевоенной России люди гибли в попытках составить более совершенные карты. После Второй мировой войны Сталин приказал провести полную топографическую съемку всего Советского Союза. К тому времени уже существовала аэрофотосъемка, которая уменьшила потребность в полевых изысканиях, но не устранила ее полностью, о чем в своей работе в 2002 году написал российский картограф Алексей Плотников. Геодезические отряды жили в суровых условиях, работая в сибирской глуши и в горах, чтобы создать сеть опорных точек. Постников, сам геодезист, пишет, как во время экспедиции в отдаленном районе на юге Якутии в 1960-х годах наткнулся на мрачную надпись, нацарапанную на стволе дерева одним из его предшественников. Датированная 20 ноября 1948 года, она гласит: «Все мои олени погибли. Запасы еды сожрали медведи. У меня на руках очень больной младший геодезист. Не осталось ни транспорта, ни пропитания». Оказавшийся в ловушке геодезист пишет, что попытается пройти к реке Гыным, находящейся в 200 километрах в малонаселенной местности. Учитывая, что температура воздуха в Якутии зимой редко поднимается выше —20 градусов Цельсия, Постников сомневается, что геодезисту удалось добраться до места. После смерти Сталина в 1953 году советские военные, прежде занимавшиеся главным образом работами на территории СССР и в близлежащих регионах, таких как Балканы и Восточная Европа, начали проявлять глобальные амбиции. Преемник Сталина Никита Хрущев увидел благодатную почву для распространения коммунизма в мире, где бывшие колонии Европы быстро обретали независимость, говорит историк из Ноттингемского университета Ник Бэрон (Nick Baron). «Хрущева воодушевила перспектива склонить на свою сторону эти освободившиеся страны Африки, Южной Азии и так далее, — рассказывает Бэрон. — Примерно в это время военные начали топографические съемки и составление карт зарубежных территорий, посылая за границу своих картографов, которые проводили геодезические исследования во многих развивающихся странах». По мнению Постникова, в этой программе по созданию военных карт участвовали десятки тысяч геодезистов и топографов, которые работали в поле, собирая данные о рельефе и характере местности, и сотни картографов, которые накапливали этот материал для составления карт. Во время холодной войны они работали в параллельных гражданских картографических организациях, которые делали карты для инженеров и планировщиков. Эти карты были гораздо лучше тех, липовых, которые они создавали для пролетариата. Они были достаточно точны, чтобы использовать их при строительстве дорог и прочих объектов инфраструктуры, однако лишены важных военных деталей, которые могли быть полезны врагу. Гражданские картографы хорошо знали, что военные активно наносят на карту иностранные территории, говорит Постников. «Мы знали друг друга лично, и мы знали, какая у них главная задача». Сколько карт создали военные картографы? «Миллионы и миллионы, — отвечает Постников, когда я задаю ему этот вопрос, но тут же быстро добавляет: — Сказать точно совершенно невозможно, во всяком случае я этого сделать не могу». Конечно, американские военные во время холодной войны тоже делали карты, но у двух сверхдержав были разные картографические стратегии, отражавшие разницу в их военной мощи, говорит Джефф Форбс (Geoff Forbes), в годы холодной войны служивший в американской армии в частях радиоперехвата переговоров русских. Теперь он — директор по картографии в компании Land Info из Колорадо, которая занимается сбором советских военных карт. «Благодаря превосходству в воздухе американские военные делали карты среднего масштаба в большинстве районов мира», — говорит Форбс. Но они редко составляли карты в масштабе менее 1: 250 000 и в целом изготавливали их только для районов, представляющих особый стратегический интерес. «Советы же были мировыми лидерами в танковой технике», — отмечает Форбс. Понеся ужасные потери во время нацистского наземного вторжения в ходе Второй мировой войны, Советы создали самую мощную в мире армию. Для маневров этой армии требовались крупномасштабные карты, причем в огромных количествах, а также карты меньшего масштаба с большим количеством деталей. «Масштаб 1: 50 000 военные всего мира считают тактическим, подходящим для сухопутных войск, — говорит Форбс. — Эти карты создавались с таким расчетом, чтобы советские военные в любом месте имели необходимую информацию для попадания из точки А в точку Б». В 2005 году компания из Миннесоты East View, обладающая большой коллекцией советских карт, перевела и опубликовала инструкцию российской армии, которая дает определенное представление о том, как можно использовать топографические карты при планировании и ведении боевых действий. Там есть таблицы слышимости различных звуков (хрустнувшую ветку можно услышать на расстоянии 80 метров, передвижение войск в пешем порядке — в 300 метрах по проселочной дороге и 600 метрах по шоссе, танк с включенным двигателем — на расстоянии до 1000 метров, а звук винтовочного выстрела — до 4000 метров). В других таблицах приводятся расстояния до видимых объектов (зажженную сигарету в ночное время можно увидеть на расстоянии до 8000 метров, однако чтобы разобраться в деталях оружия солдата в дневное время, к нему нужно подобраться на расстояние 100 метров). Есть и другие таблицы, показывающие скорость передвижения войск в зависимости от уклона местности, ширины и состояния дорожного покрытия, а также в зависимости от того, как они перемещаются — в пешем строю, на грузовиках или на танках. На самих картах есть масса текстовой информации с подробной характеристикой отображаемых районов. Там есть все, от характера покрытия и состояния дорог до диаметра деревьев, густоты леса и типичной погоды в разное время года. На сайте Omnimap есть перевод для карты удаленного района Китая на границе с Монголией и Россией под названием Алтын-Эмель, где имеются все эти детали: «Озера обычно невелики, 0,5-2 квадратных километра, (максимум 7 квадратных километров) с глубиной до одного метра. Берега пологие, низкие, частично заболоченные, дно илистое и грязное. В некоторых озерах вода соленая или щелочная». И так далее. Впервые переведенное на английский язык описание Сан-Диего выделяет объекты, представляющие очевидный стратегический интерес: базу подводных лодок, авиабазу ВМС, склады боеприпасов, заводы по производству самолетов и оружия. Но там также есть информация об общественном транспорте, о системах связи, о высоте и архитектуре зданий в разных районах города. Для изготовления карт зарубежных территорий Советы начинали с официальных, имеющихся в открытом доступе источников таких организаций, как Британское картографическое управление и Геологическая служба США. Например, Джон Дэвис обнаружил, что отметки высот на картах Британии часто в мельчайших деталях совпадают с советскими картами, включая соответствие метрических единиц и британских (в связи с этим Британское картографическое управление уже давно утверждает, что советские картографы нарушили его авторские права). Похоже, то же самое Советы делали с картами Геологической службы США, но эти карты имеются в открытом доступе, и их мог купить любой, в том числе люди из советского посольства. Геолог и историк Геологической службы США Клиффорд Нельсон (Clifford Nelson) написал мне письмо по электронной почте, в котором сообщил: «Когда я в 1976 году пришел работать в Геологическую службу США, там часто рассказывали историю о том, как представитель советского посольства в Вашингтоне приобрел первый экземпляр Национального атласа в бумажном формате, составленный Геологической службой США в сотрудничестве с рядом других организаций, когда он в 1970 году поступил в открытую продажу». Нельсон добавил, что представители Советского Союза вполне логично приобретали топографические карты США в масштабе 1: 24 000 по мере их выхода, однако отметил, что документальных подтверждений этому у него нет. Хотя Британское картографическое управление заявляет о нарушении авторских прав, Дэвис говорит, что советские карты — это не просто копии. Во многих случаях там показаны сооружения, такие как дороги, мосты, районы жилой застройки и прочие объекты, которых не было на картах Британского картографического управления того времени. По утверждению Дэвиса, эти детали появились как результат аэрофотосъемки или разведки с помощью спутников (первый советский шпионский спутник «Зенит» был выведен на орбиту в 1962 году). Другие подробности, такие как сведения о строительных материалах и состоянии дорог и мостов, скорее всего, собирали агенты на местах. По словам одного шведского контрразведчика, советские дипломаты часто выезжали на пикники, причем предпочтение отдавали местам, находящимся вблизи важных военных объектов. Нельзя сказать, что советские карты были безупречны. На них то здесь, то там можно найти любопытные ошибки. Земляные работы на строительстве нового трубопровода в британском Тиссайде картографы приняли за строящуюся дорогу. Несуществующая линия метро в Лондоне соединяет станции Эйнджел и Барбикан. Город Александрия правильно нанесен на карту в северной части Виргинии, однако в окрестностях Балтимора тоже указан город под тем же названием, что неверно. Неработающие железные дороги и паромные переправы перекочевывали из одного издания советских карт в другое, прежде чем их удаляли. Понтиак, штат Мичиган Галвестон, штат Техас Бристоль, штат Пенсильвания Скрентон, штат Пенсильвания Сиракузы, штат Нью-Йорк Тованда и Северная Тованда, штат Нью-Йорк Уотертаун, штат Нью-Йорк Ниагара-Фолс, штат Нью-Йорк По мнению специалиста по российской политической и интеллектуальной истории из университета Северного Колорадо Стивена Сигела (Steven Seegel), причины детального отображения этих городов советскими картографами имеют экономический, а не военный характер. Советы восхищались послевоенным экономическим ростом в США и хотели понять, как работает эта система. «Эти города могли привлечь их внимание потому, что там были предприятия тяжелой промышленности, морской флот и объекты логистики», — говорит Сигел. В Понтиаке располагался завод General Motors, а в Галвестоне — крупный порт. Скрентон был известен своей огромной угольной шахтой. Другие города находились вблизи гидроэлектростанций. «В то время Советы были одержимы энергетическими системами и инфраструктурой, которая не имела военного значения», — отмечает Сигел. Джон Дэвис нашел на советских картах множество местных объектов, не имеющих прямого военного значения. Это заводы, полицейские участки и транспортные узлы. «Если это карта для вторжения, зачем на ней показывать автобусные остановки, — рассуждает Дэвис. — Это карта для того, чтобы руководить и управлять». Наверное, это так, но есть в них и нечто большее, уверен Алекс Кент, старший преподаватель географии Кентерберийского университета церкви Христа. Кент считает, что Советы использовали карты намного шире. «Это что-то типа хранилища разведданных, база данных, куда можно сложить все, что вы знаете о том или ином месте, до появления компьютеров», — объясняет он. «Они умудрились впихнуть очень много информации в то, что и без того понятно и наглядно представлено, — говорит Кент. — Там есть слои визуальной иерархии. То, что важно, выделяется. Что неважно, отправляется на второй план. Технология составления этих карт может многому научить современных картографов». С точки зрения эстетики эти карты поразительны, если не сказать прекрасны. Составлявшие их картографы чрезвычайно гордились своей работой, выполняя ее до последних штрихов и деталей, говорит Кент Ли (Kent Lee), директор компании из Миннесоты EastView Geospatial, которая когда-то была главным конкурентом Рассела Гая в вопросах импорта советских карт, а сейчас утверждает, что у нее самая крупная коллекция советских военных карт за пределами России. «Картографическая культура для России — это как культура виноделия для Франции», — заявляет Ли. Сегодня Рассел Гай продает мало советских карт. Но некоторое время в 1990-е годы, говорит он, его бизнес процветал. Карты скупали телекоммуникационные компании, создававшие сети сотовой связи в Африке и Азии. Если строишь вышки сотовой связи, объясняет Гай, тебе надо знать местность, а советские топографические карты зачастую оказывались лучшим источником информации о наименее развитых частях мира. По его словам, он мог точно сказать, какие страны в тот или иной момент участвовали в тендерах, потому что как только одна компания заказывала комплект советских карт, вслед за ней такой же заказ размещали еще три или четыре компании. Еще одним крупным покупателем было американское правительство. В начале 2000-х годов советскими картами пользовались аналитики разведки в Афганистане, говорит бывший географ и геопространственный аналитик Рэй Милефски (Ray Milefsky), работавший в картографическом управлении министерства обороны США (сейчас его называют Национальное агентство геопространственной разведки). Позже Милефски перешел в Госдепартамент, где он специализируется на определении точных координат международных границ для их нанесения на официальные государственные карты. Советские карты были и остаются одним из лучших источников информации, заявляет Милефски, который в 2013 году вышел на пенсию. Линии границ на советских картах настолько точны, потому что картографы изучали договоры и сопоставляли упоминаемые там ориентиры с отчетами геодезических партий и с опознавательными знаками границ на местности. «Когда мы получили их впервые, это было настоящее сокровище, особенно для выверки границ бывших советских республик», — говорит Милефски. Но в последние годы, когда широко распространилось спутниковое картографирование, советские карты уже не пользуются таким спросом, как прежде, отмечают Гай и другие продавцы. Время от времени комплект таких карт может заказать та или иная телекоммуникационная компания или фирма по производству бортового радиоэлектронного оборудования. Иногда их покупают туристические компании для любящих приключения путешественников. Изредка ими пользуются геологи и ученые. Недавно группа археологов по советским картам изучала, как сельское хозяйство Центральной Азии наступает на доисторические курганы и разрушает их. Тем не менее военные карты — до сих пор весьма болезненная тема в России. В 2012 году бывшего офицера военно-топографической службы приговорили к 12 годам лишения свободы за то, что он якобы передал секретные карты на Запад. Джон Дэвис и Алекс Кент выступили с презентацией по результатам своего исследования на международной картографической конференции в Москве в 2011 году, надеясь познакомиться с российскими картографами или учеными, сведущими в картах или даже работавшими над их составлением. Они думали, что кто-нибудь подойдет к ним после выступления или в перерыве. Никто не подошел. «Такое молчание приводит в замешательство, — говорит Кент. — Просто это такая тема, которая не обсуждается». Дэвис и Кент написали книгу о советских военных картах, но их издатель, Бодлианская библиотека Оксфордского университета, недавно отказался от публикации, сославшись на опасения по поводу нарушения авторских прав. Для Гая карты — это напоминание о том времени, когда продавец картографической продукции из маленькой компании в Северной Каролине мог хотя бы чуть-чуть примерить на себя образ агента 007. Как и другие продавцы, покупавшие карты для реализации на Западе, он до сих пор хорошо помнит тайные встречи в темных московских барах, где за ним следили агенты КГБ (а кто еще?), и тревогу по поводу прослушки телефонных разговоров. Все они до сих пор уходят от вопросов о старых связях в военных кругах. Проблемы им не нужны. Стряхнуть с себя паранойю трудно даже сейчас. Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ. источник »

88 +