фото показано с : theuk.one

В списке из более чем трёх тысяч умерших от COVID-19 в России – более двухсот медиков. И это – много. Даже очень много. Если сравнивать с ситуацией по смертности людей в белых халатах в других странах, то превышение в разы. Особенно это ощущается, если учесть, что общая картина по летальным исходам у нас ниже, чем у других. Отчего? Мы хуже защищаем своих героев, которые сражаются, по выражению Путина, на передовой? Или делаем что-то не так? Царьград представляет особый взгляд на этот сложный вопрос председателя Московского городского научного общества терапевтов – профессора Павла Воробьёва. В интернете в конце апреля появился виртуальный мемориал памяти медиков, умерших в России от коронавирусной инфекции. Его создали сами врачи. И сегодня там – уже более 250 фамилий. Примерно треть из них – сотрудники московских клиник, ещё четверть – из Подмосковья, около двадцати – из Санкт-Петербурга и Ленинградской области, не менее тридцати – из Дагестана, семеро – из Курской области, пятеро – из Краснодарского края, четверо – из Пензенской области, трое – из Нижегородской, по двое — из Тверской области и Ставропольского края. Недавно мы говорили – тех, кто с самого начала вышел на борьбу с эпидемией. И их родственники говорили: тогда, на первом этапе, у многих попросту не было никаких средств защиты, за исключением масок и перчаток, то есть стандартного набора врача в любое время. Соответственно, люди заражались. Впрочем, никаких официальных комментариев по этой теме по-прежнему нет, а жаль. Но вот ведь какая штука: сейчас, как утверждают чиновники от здравоохранения, ситуация изменилась – и медперсонал вроде как обеспечивают средствами индивидуальной защиты. По крайней мере, непосредственно в ковидных госпиталях сотрудники ходят в спецодежде – в так называемых противочумных костюмах. А медики продолжают заболевать. И умирать. Примечательная, между тем, статистика получается. Несмотря на то, что Россия уже продолжительное время занимает вторую строчку в мире по числу заболевших (326,7 тысячи человек; на первом месте США – в пять раз больше), у нас, во-первых, ниже доля заражений в пересчёте на миллион жителей (в сравнении не только со Штатами, но и с крупными европейскими странами, за исключением Германии), а во-вторых, значительно меньше коэффициент летальности. Для сравнения: в ФРГ – 2,65% смертельных исходов, в Турции – 2,77%, в Соединённых Штатах – 5,95%, в Испании – 9,98%, в Италии – 14,25%, в Великобритании – 14,37%, во Франции – 15,54%, в Бельгии – 16,31%. А в России – 1,01%. Впечатляет? Тем более странным выглядят данные по смертности среди медиков. Если верна информация, приведённая выше, то, получается, что порядка 6,5 процента всех скончавшихся от COVID-19 в нашей стране – это как раз медперсонал. И – да, оперируя цифрами Мемориала памяти, мы подразумеваем, что среди приведённых там людей есть определённая доля тех, кто заразился и затем, увы, ушёл из жизни всё-таки не в процессе исполнения служебных обязанностей. Коллеги из «Медиазоны», сравнив количество жертв среди медиков в России с другими странами, , что соотношение летальных исходов у нас, в среднем, в 16 раз (!) превышает аналогичные показатели в шести государствах с сопоставимыми цифрами по выявленным случаям заражения инфекцией. Так, например, в исследовании Guardian (от 15 мая) говорится, что в Великобритании скончалось порядка 180 врачей (из 36 тысяч умерших всего), и доля медиков в показателе смертность составила полпроцента. В Италии (источник информации – Национальная федерация врачей) – погибло около двухсот сотрудников системы здравоохранения (0,65 процента от 30 тысяч жертв), а в Испании – 0,27%. В США, где, по данным профсоюза медиков, к 15 мая погибло 389 медицинских работников (т. е. больше, чем в России), смертность в общем количестве составила 0,48%. Среди возможных причин такой очевидной разницы авторы называют две основные: занижение официальной статистики по смертности в целом по России, а также нехватку средств индивидуальной защиты (СИЗ). Впрочем, что касается первого объяснения – Царьград , что конспирологические версии, выбрасываемые западными СМИ, которые потом раскручиваются уже российскими, – это, по сути, элемент информационной войны. А вот со средствами индивидуальной защиты всё гораздо сложнее. Если фельдшеры и водители скорой, о чём , продолжают ездить по вызовам, не зная при этом наверняка, предстоит им столкнуться с ковидным пациентом или нет, в обычных халатах и в обычных же масках, то медики в «красных» зонах уже снаряжены, как правило, по полной программе – в закрытом облачении, называемом ещё противочумными костюмами. © Станислав Красильников/ТАСС Точных данных о количестве заболевших и умерших от коронавируса медработниках Минздрав почему-то не озвучивает. А всё равно – заболевших медиков много. AP, например, проанализировав новостные сообщения, сообщила более чем о девяти тысячах сотрудников сферы здравоохранения, которые заразились коронавирусом. И, пожалуй, эти данные похожи на правду. По крайней мере, в Минздраве Московской области, допустим, на днях сообщили официально примерно о двух тысячах подхвативших инфекцию медиках (и шестнадцати летальных исходах). Петербург давал информацию о 2,5 тысячах (это чуть ли не четверть всех пациентов с COVID-19!). Мэр Москвы Сергей Собянин в начале мая информировал тоже о двух тысячах заразившихся медработниках, но с тех пор прошло уже более трёх недель, так что данные наверняка изменились в сторону увеличения. «На самом деле, в Италии и Испании тоже был бардак сначала. Но потом они, видимо, проанализировали ситуацию и исправились. А наша статистика – удивительна с одной стороны, но вполне ожидаема – с другой. Потому что было изначально много факторов, которые должны были привести к такому результату, и так и получилось», – комментирует ситуацию профессор Павел Воробьёв. И напоминает, что сейчас именно больницы (вообще медорганизации) стали едва ли не главным сосредоточением заражения ковидом. А тому, по мнению эксперта, есть несколько серьёзных причин. – отмечает Воробьёв. Если же человек находится ежедневно по 12 часов в противочумном костюме, в котором создаются условия повышенной влажности и температуры (хотя он не является герметичным, то есть все аэрозоли «из коридора» туда попадают), вполне логично предположить, что риск заражения повышается кратно. Плюс медикам, напоминает профессор, приходится ходить, как известно, в памперсах, потому что им надо оправлять естественные надобности, никуда не денешься. «У меня есть письма от коллег из-за рубежа, каждые два-три часа люди выходят там из «красной зоны» и снимают с себя халат, маску и отдыхают. И если больной лежит неподвижно, ему также регулярно меняют памперс. Но как можно 12 часов не менять?! Это же гарантированное получение инфекции, весь аэрозоль втирается в кожу!» – удивлён доктор медицинских наук. Следующий важнейший момент, сыгравший серьёзную роль в большой заболеваемости медперсонала, особенно фельдшерского звена, – то, что машины скорой стояли подолгу с больными в ожидании приёма. Опять-таки, объясняет Павел Воробьёв, получается, всё, что выделялось в воздух от него, по сути, распространялось вокруг. Вообще же, констатирует эксперт, во время пандемии были нарушены важнейшие правила санитарно-эпидемической защиты, которые были выработаны десятилетиями в нашей стране и, главное, работали. «Послушайте, но мы же не первую эпидемию (и вирусные были, и не вирусные) переживаем – и холеру пережили, и тиф! Но я не припомню», – обращает внимание профессор. Понятно, что если вирус, по его выражению, будет «плавать» с утра до вечера в помещении, то шансы заболеть невероятно велики: это называется «временная экспозиция вируса». Плюс играют свою негативную роль ещё несколько факторов: вдобавок к постоянному ношению костюмов, есть, скажем, также работа в условиях постоянного стресса, а также наличие в любой больнице «своей» флоры – медики «носят» инфекции, но не болеют, однако если они потом заражаются инфекцией, то болезнь у них протекает тяжелее, чем у прочих. Главная же проблема, настаивает профессор, заключается в том, что не соблюдаются элементарные меры гигиены: прежде всего, речь идёт о мытье рук – или не делают этого, как следует, или делают, но не регулярно. Плюс в туалет ходят грязный, общий – при том, что такой путь передачи инфекции никто не отменял. – не может сдержать эмоций эксперт. А вот о том, добавляет он, что весь аэрозоль находится вообще-то в помещении, и его надо вытягивать, создавая отрицательное давление внутри, как принято было издавна в подобных случаях, почему-то забыли. Иными словами, вся гадость остаётся и циркулирует в больнице. «На мой взгляд – это фактически преступление, грубейшее нарушение санитарно-эпидемиологических норм. Потому что из помещения, которое находится в инфекционной больнице, нужно вытягивать воздух. И, к сожалению, никто ничего не мотивирует: просто приходят приказы закрыть вентиляцию», – отмечает Павел Воробьёв. Разумеется, есть и другие мнения специалистов, отличные от того, что высказал профессор. Поэтому – очень бы хотелось, с учётом изложенных выше данных и публикаций в других СМИ, получить, наконец, от Минздрава России конкретные и чёткие ответы: во-первых – о заболеваемости медицинского персонала в стране, во-вторых – об уровне смертности среди сотрудников здравоохранения по причине коронавируса (в том числе среди врачей, медсестёр, фельдшеров, водителей и так далее, с указанием, кто именно получил заражение в период служебной деятельности), в-третьих – о причинах такой значительной разницы по количеству летальных исходов среди медперсонала в нашей стране и в других странах мира, в-четвёртых – на основании каких норм и правил предписывается закрывать вентиляционные ходы в ковид-госпиталях, в-пятых – существуют ли анализы и исследования эффективности противочумных костюмов. Царьград просит считать эти вопросы официальным запросом информации. источник »

71 +