фото показано с : theuk.one

Кратковременное задержание российского журналиста Ивана Голунова послужило включению всех либеральных ресурсов, которые как бы «за правду», как в самой России, так и за ее пределами. Все эти «Эхи», «Ленты», «Медузы», «Свободы» взъярились «праведным гневом», не заметив в очередной раз уголовного преследования русских журналистов хотя бы в той же Латвии, где как раз таки и находится редакция интернет-портала «Медуза», в котором трудится Голунов.  Поэтому корреспондент Федерального агентства новостей обратился, в частности, к тем журналистам — Юрию Алексееву и Владимиру Линдерману, — которых прессует Служба госбезопасности (СГБ) Латвии, но до которых ни одному свободолюбивому либеральному СМИ и дела нет. А евродепутат Мирослав Митрофанов высказал ФАН свои опасения за будущее России.   Алексеев: «Почему я завидую Ивану Голунову» Первый собеседник ФАН — Юрий Алексеев. Он уже 30 лет в журналистике, возглавлял газеты, журналы, создал популярный дискуссионный портал IMHOclub, которому уже 8 лет и заниматься которым в любом виде СГБ Алексееву запретила.  Против одного из самых известных в Латвии журналистов возбуждены уголовные дела по нескольким статьям, в конце ноября 2018 года его закрывали на двое суток в СИЗО, более полутора лет публицист находится под подпиской о невыезде и под надзором полиции. В защиту Юрия Алексеева, как и других публицистов, писателей и правозащитников, подвергающихся гонениям в Латвии и Литве, выступала и выступает с пикетами, публикациями и запросами евродепутатов лишь партия «Русский союз Латвии». Именно РСЛ провела в конце февраля 2019 года слушания в Европарламенте по репрессиям в Прибалтике.  Судьбами преследуемых интересовались и несколько русскоязычных СМИ в самой Латвии, как и в России. И лишь ФАН, пожалуй, последовательно освещает перипетии судеб русских журналистов и русской общины, как в Латвии, так и других странах. «Завидую Голунову, потому что его судьба решилась в три дня, а вопрос-то похожий, — говорит Юрий. — У него взяли отпечатки пальцев, пробу ДНК, чтобы выяснить, нет ли его следов на пакетиках с наркотиками. Обнаружили, что нет, и через три дня Иван оказался на воле. Мне же подбросили в двух пакетиках 34 патрона от пистолета Макарова. Экспертиза, которую Голунову сделали за сутки, у меня шла год! И тоже никаких моих следов на пакетиках не нашли. Но никто меня от полицейского надзора и не думал освобождать…» Режим полицейского надзора, которому подвергается рижский журналист почти полтора года, обязывает его каждую неделю в понедельник, среду и пятницу, проехав полгорода, отмечаться в полицейском участке, расписываясь на специальном бланке, что он находится в Латвии. «Кроме того, с 23 часов и до 6 утра я должен находиться по месту прописки, — продолжает Юрий Алексеев. — Ко мне приходят полицейские по ночам с проверкой: раз в неделю и чаще, звонят в 3 часа ночи в дверь, я открываю и расписываюсь, что нахожусь на месте». Запрет на профессию Журналист отмечает, что фактически его лишили возможности перемещаться, работать журналистом, так как он ездил за репортажами в Донбасс, Косово и другие неспокойные места. Против рижского публициста возбуждены два уголовных дела по шести статьям. По каждому делу — три статьи. Первая статья, с которой все и началось, — это «разжигание в Интернете межнациональной розни». Кто-то с IP-адреса Алексеева написал несколько десятков комментариев, в которых якобы он на разных сайтах призывал убивать латышей. И это притом что мама журналиста — латышка! «Это обвинение нелепо настолько, что даже самые ярые мои недруги не могут в это поверить, — говорит собеседник ФАН. — Мою технику всю изъяли, прошерстили все — и не нашли следов в моих компьютерах, что я что-то подобное писал. Вот первое дело и лежит в суде четвертый месяц — я так понимаю, что судья не может придумать, как бы аккуратно провести процесс, чтобы не опозориться». Журналист полагает, что кто-то подобрал пароль к его роутеру и мог использовать доступ через Wi-Fi. Или же «они сами это написали». Алексеев вспоминает о своем первом аресте в декабре 2017 года, когда его «довольно крепко» взяли на улице, с руками за спиной привели домой, где во время обыска нашли патроны. «Зачем мне патроны от пистолета Макарова в мои шестьдесят и со зрением +3, когда в очках я вижу мушку, а без очков — мишень, но одновременно мушку и мишень видеть не могу. Не говоря о том, что пистолета-то у меня и нет», — усмехается журналист.  Еще бы, чтобы подбросить пистолет, его надо сперва откуда-то изъять, сбить фабричный номер, что уже подозрительно само по себе. Так что ограничились патронами и приписываемыми журналисту призывами… Корреспондент ФАН поинтересовался у коллеги, каким образом ему могли подбросить патроны. «Я живу один в квартире, замок чисто условный, а копию ключа или слепок с него могли запросто сделать, когда меня еще вызывали до всех дел по запросу о моей поездке в Донецк в Полицию безопасности (ныне СГБ. — Прим. ФАН), — предполагает Юрий. — А там на входе ты сдаешь все, что есть у тебя в карманах. Потом, в мое отсутствие, проникнуть в квартиру не составило бы труда». Первое уголовное дело прошло через следствие, потом три месяца пролежало в прокуратуре, затем его передали в суд, но журналист ждет — не дождется начала разбирательства. «Сейчас то судья в отпуске, то прокурор, то секретарь суда… Скорее всего, первый мой суд будет, когда первому моему делу исполнится два года», — рассказывает он. И все это время, подчеркивает журналист, он находится под надзором, поэтому обязан ночевать дома и не может съездить даже к друзьям, не говоря уже о том, чтобы поехать в  Эстонию, навестить дочь и внуков, которые живут в Америке и сейчас приехали в соседнюю страну. Шьют статью: «Оправдание преступлений СССР против человечности во время Второй мировой» «А второе дело возбудили полгода назад по моим публикациям в Интернете, что называется, по совокупности, — продолжает Алексеев. — Если перевести статьи 80, 81 на язык статей сталинских времен, то это называется «вредительство» и «шпионаж». Выходит, писать в своих материалах правду — это наносить вред латвийскому государству.  Читал недавно замечательную книгу Кафки — роман «Процесс». Один в один с тем, что у меня: ты пишешь, работаешь — и вдруг оказывается, что ты всю жизнь вредил латвийскому государству, хотя претензий ни к одной моей работе конкретно нет. Кроме одной, по которой и уголовная статья 74 имеется, которая в переводе с латышского звучит примерно так: «Оправдание преступлений Советского Союза против человечности во время Второй мировой войны». Ни один суд мира не осудил СССР якобы за преступления во время войны, а статья за оправдание этих «преступлений» есть». В том материале, широко разошедшемся в Сети, Алексеев объяснял причины депортации крымских татар весной 1944 года. «Мой отец, следователь МВД, занимался расследованием военных преступлений, и он был очень глубоко в этой теме, — говорит Юрий. — Когда был жив, рассказывал, что и зачем. Оправдания депортации там не было, а было объяснение. Что я и изложил. Первый вопрос, когда я дождусь суда, будет прокурору: покажите мне хоть один документ, где сказано, что Советский Союз совершал преступления против человечности во время Второй мировой войны». Статьи, которые инкриминируются Алексееву по второму делу, — «свежачок», как он выразился. Им всего два года. С 74-й — уже понятно. И если статья 80 содержит обвинение в деятельности, наносящей вред ЛР, то статья 81 (о помощи иностранному государству в этой деятельности. — Прим. авт.) — этакий «шпионаж-лайт», как обозначил Юрий. «Это реальный сюрреализм, — замечает журналист. — Почему я и написал в Facebook, что завидую Ивану Голунову. Мало того что с его делом разобрались моментально, так еще и на самом высоком уровне стукнули по столу, и с двух генералов сорвали погоны и уволили. Даже представить не могу, чтоб такое было здесь. Надо мной конкретно издевается следователь Ределис, юноша такой, тридцати примерно лет. Он тянет расследование столько, сколько можно, потому что в суде ни одного дела не выиграет. Но время-то идет, жизнь проходит. Сколько лет я еще потеряю на суды?» Алексеева брали три раза. Дважды на улице, а третий раз «вломились в дом», когда, по его словам, сломали ручку от входной двери и он «разложился по квартире, пока не уткнулся затылком в батарею». «И все три раза за полтора года изымали все, что относится к компьютерной технике: ноутбуки, телефоны, планшеты, флешки, внешние жесткие диски, диктофон, включая CD-диски двадцатилетней давности, где в том числе записана свадьба дочки, — перечисляет журналист. — Это ведь все и память, и денег стоит. А они изъяли и у себя держат». Почему молчат «Медуза» и Союз журналистов Латвии Да, подобное Голунову или любому из его «Медузы» и не снилось. Но вдруг они все же звонили Алексееву (не по межгороду же, в Риге все находятся), интересовались его проблемами за эти два года хотя бы из чувства солидарности с коллегой? Выясняется, нет. Даже на звонок поскупились, на доброе слово, не говоря уже об организации пикетов или демонстраций в защиту Алексеева, в защиту «свободы слова», о которой так пекутся, подняв шум и гам на весь мир… «Их это совершенно не интересует, — уверен Юрий. — Даже Союз журналистов Латвии, притом что я нахожусь в хороших отношениях с Юрисом Пайдерсом, который его возглавляет, никоим образом не выступил на этот счет, что все-таки известного журналиста взяли. Кто такой Голунов на фоне России? Его не знал никто до этого. А я-то человек в Латвии известный. Со мной на улицах здороваются. При всем при том Союз журналистов Латвии ни слова за меня не замолвил. Не говорю о призывах типа «освободите Алексеева!». Мне нужно, чтобы быстрее состоялся суд, было принято какое-то решение. Я завидую Голунову именно в этом, что в его случае все решилось быстро, а у меня в октябре будет уже два года, как меня мурыжат и прессуют, не дают мне заниматься моей работой». Корреспондент ФАН заметил собеседнику, что в его случае ситуацию невозможно было бы использовать ни Союзу журналистов Латвии, ни «Медузе». «Мне до «Медузы» несколько минут, чтобы доехать, она рядышком, только мост переехать, — говорит Юрий. — Но дело-то не в этом. А в том, как выглядит свобода слова в России и свобода слова в Латвии. Мое дело абсолютно политическое. Мне просто хотят заткнуть рот». Каких же, спрашивается, стандартов придерживаются «Медуза», Союз журналистов Латвии и иже с ними? О каком сообществе журналистов, о каких коллегиальных отношениях тогда можно вести речь?  Выясняется также, что собеседнику ФАН за все это время ни разу не звонили ни из радиостанции «Эхо Москвы», ни из других либеральных изданий России. Выходит, что журналистов тоже разделили на «наших» и «не наших». Кирилл Вышинский сидит второй год за свою профессиональную деятельность в бандеровском СИЗО. В Латвии Алексеева мурыжат более полутора лет. Его коллегу и общественного деятеля Владимира Линдермана (интервью с ним ниже) на протяжении не одного десятка лет обвиняют то в одном преступлении, то в другом.  Писателя и общественного активиста Александра Гапоненко четыре месяца в 2018 году продержали во время предварительного следствия в тюрьме. По политическим делам преследуют еще ряд активистов партии «Русский союз Латвии»… Все эти гонения и усиление репрессий в отношении русских и русскоязычных в Латвии ни западную, ни российскую либеральную прессу, как видим, не интересуют ни на грош — соросовский ли он, пентагоновский или цээрушный с СИС/MИ-6 (службой внешнеполитической разведки Великобритании). «После первого ареста мне звонили с НТВ, «России 24» и Пятого канала, питерского, — перечисляет Юрий Алексеев. — Но не с нашего латвийского телевидения. Единственное из известных латышских СМИ, кто предоставил мне слово, был сайт pietiek.com, который возглавляет Лато Лапса (популярный в Латвии журналист, написавший несколько скандальных книг-расследований. — Прим. ФАН). Лапса оказался принципиальным и не подверженным политическому давлению, он сам позвонил и сказал, что может дать мне возможность высказаться. хотя наши политические позиции различаются и мы с ним не единомышленники!» «Любить каких-то дядек с нацистскими замашками я не подписывался» К слову, в конце нашего разговора с Юрием Алексеевым выяснилось, что «медузовцы», приехав в Латвию «бороться за правду», сильно удивились, что здесь условия со свободой слова намного хуже, чем в России, где существуют десятки оппозиционных СМИ (радио, газеты, интернет-издания, новостные агентства, телеканалы) и из которой они перебрались в «демократический рай». «У нас [в Латвии] и близко быть не может того уровня критичности, оппозиционности многих СМИ России по отношению к мейнстриму и руководству страны, — уверен Юрий Алексеев. — Я ведь работал в газете «Бизнес&Балтия» главредом, но недолго, всего пять лет. Однажды хозяева сказали: «Конечно, ты хорошо пишешь и тебя читают, и тираж хороший, но нельзя так, надо все же наше правительство любить». Спрашиваю: которое из них? Оно меняется у нас чуть ли не ежегодно. Мне ответили: «Ну вот то, которое есть, и надо любить». Я им сказал, что люблю жену и своих детей, а любить еще каких-то дядек с нацистскими замашками, которые в нашем Сейме и правительстве сидят, не подписывался. И ушел из главных редакторов». Линдерман: «С «Медузой» мы по разные стороны баррикад» Второй наш собеседник — лидер общественной организации «Родной язык» и публицист Владимир Линдерман. У него, перманентно находящегося под уголовными статьями и раз за разом попадающего в тюрьму, корреспондент ФАН поинтересовался: почему, когда прессовали Юрия Алексеева и его самого, никто так и не вступился, как за Голунова, включая ту же «Медузу», находящуюся в Латвии.  «Думаю, что в деле Голунова был проявлен высокий уровень корпоративной солидарности либеральных журналистов, — отметил Владимир Линдерман. — Просто ни я, ни Юрий Алексеев в эту, условно говоря, «корпорацию» не входим. Они защищают своих, и в данном случае были правы. Я и не жду, что люди чужих для меня взглядов, например, будут меня защищать. Мы по разные стороны баррикад. Журналистика — это тоже форма борьбы». Линдерман за последние 19 лет обвинялся по 12 делам, три выиграл в суде, остальные, как он выразился, «сдохли», не дойдя до суда. Сейчас осталось одно. Оно касается выступления собеседника ФАН на первом Вселатвийском собрании 31 марта 2018 года, когда он с трибуны призвал к более жестким акциям протеста в защиту образования на родном языке, но в рамках законов.  «Мне предъявили три статьи: разжигание межнациональной розни, подготовка массовых беспорядков и деятельность против Латвии — весь этот стандартный букет, который всем общественным активистам здесь обычно предъявляют», — замечает Владимир, вспоминая свое последнее задержание 8 мая 2018 года, когда его демонстративно кинули лицом на асфальт, хотя он был безоружен и никуда не убегал. «Не могу сказать, что тогда прямо-таки все смолчали. В Латвии пресса на русском языке вся более-менее отреагировала, даже в латышских некоторых СМИ, с оговорками, что он враг и так далее, но не надо уж так слишком, — вспоминает публицист. — Что-то было и в российских СМИ патриотической направленности.     Мы живем уже в таком мире, где эти линии очень четко определились. Идет волна русофобии, и всякий, кто защищает интересы русских здесь, в Латвии, с точки зрения латышского большинства — противник». И не только латышского большинства, но и тех СМИ, которые сюда переселились из России, напомнил корреспондент ФАН. «Если ты имеешь в виду «Медузу», то конечно, — соглашается собеседник ФАН. — Они же приехали сюда, как в эмиграцию. Для них вообще проблемы местных русских не существуют. Их задача, как они считают, из эмиграции с относительно безопасного расстояния сражаться с режимом в России. Ни я, ни Алексеев, ни Гапоненко, ни тем более Олег Бурак — не входят [в круг их интересов]. Конечно, это некачественно с точки зрения журналистики. Важный факт она должна отразить. Но сегодня мы живем в эпоху идеологической войны, и надо быть наивным, чтобы ждать от противника защиты». Митрофанов: «Страшно за будущее России, если власть прихватит либеральная оппозиция» Третий наш собеседник — депутат Европарламента от Латвии Мирослав Митрофанов. Корреспондент ФАН попросил его прокомментировать такие разные подходы либеральной российской общественности и их СМИ, в частности «Медузы», в деле защиты Голунова и преследуемых не один год латвийских журналистов и общественных деятелей, защищающих интересы русского и русскоязычного населения Латвии. «Медуза» находится здесь на птичьих правах, и любой шаг вправо-влево, в сторону от латвийского официоза — официальной латвийской пропаганды будет им стоить потери территории, их отсюда вышвырнут очень быстро, — подчеркнул евродепутат и сопредседатель «Русского союза Латвии» Мирослав Митрофанов. — Они это прекрасно понимают, поэтому стараются вообще не вмешиваться во внутренние дела. И, честно говоря, это тот минимум, который они могут сделать и для нас. Потому что если бы они от своей широкой либеральной души начали комментировать политические события внутри Латвийской Республики, то явно их симпатии были бы не на стороне русской общины Латвии, оппозиционных местных политиков, по известным причинам». Собеседник ФАН отметил, что его не столько возмущает поведение отдельно взятого издания, сколько вообще отношение либеральной общественности к фактам политического преследования в разных странах. «Когда двойные стандарты демонстрируют государства, это вызывает возмущение, негодование, но в целом оно [такое поведение] понятно, потому что у государства разные интересы и в зависимости от них может быть разная интерпретация событий со стороны людей при власти, — указывает евродепутат. — Но когда общество начинает вводить двойные стандарты — вот это уже страшно. И, конечно, ужасна ситуация, когда вся российская либеральная общественность практически не замечает или даже поддерживает репрессии, которые разворачиваются в отношении русских оппозиционных деятелей в приграничных с Россией государствах». Митрофанов напомнил, что РСЛ не слышала слов поддержки со стороны российской либеральной оппозиции, когда преследовали и преследуют Юрия Алексеева и Владимира Линдермана. Или когда Альгирдаса Палецкиса, оппозиционера из Литвы, подвергают преследованиям и держат в тюрьме долгое время. В России это не комментируется и практически никому из «свободомыслящих» оппозиционных деятелей абсолютно не интересно.  «Считаю, что это все далеко не случайные совпадения: ярое вмешательство, когда речь касается своих, оппозиционных, либеральных писателей и журналистов России, и игнорирование соотечественников, когда те попадают в сложные ситуации, будь то в Латвии, Украине или Литве, — заявил евродепутат.  — Видимо, сегодняшняя либеральная российская оппозиция является все-таки продолжением российского же официоза, и у нее существует огромный отрыв от реальности и очень сильно упрощенное видение мира, в котором есть только черное и белое».  Политик пояснил, что все, кто с Западом и против российской власти, однозначно попадают в категорию «свои». Все те, кого в какой-то мере поддерживают российские официальные СМИ, тут же становятся врагами, несмотря на то что преследуются в тех странах, в которых проживают как правозащитники по делам, связанным со свободой слова. «Пока российская либеральная оппозиция больна этой болезнью на общественном уровне, мне страшно за будущее России, потому что смена или коррекция политической системы в России неизбежна, и со временем эти люди либо придут к власти, либо будут ее в значительной степени разделять с нынешними правящими кругами, и тогда страшно заглядывать в будущее. Потому что если они сейчас настолько равнодушны и даже враждебно настроены к своим соотечественникам, так что же они станут делать, когда у них появятся реальные властные полномочия», — подытожил собеседник ФАН. по материалам: riafan.ru источник »

81 +