фото показано с : theuk.one

Регион Иракского Курдистана находится в поле стратегических интересов Анкары уже три десятилетия. Еще когда у власти был Саддам Хуссейн, Турция проводила операции в горных массивах на севере Ирака, а об активной борьбе с РПК — и крупных провалах Турции — в середине 2000-х писал весь мир. Редакция Telegram-канала «Рыбарь» рассказывает о военно-политической значимости проводимых Турцией операций на севере Ирака, раскрывает экономическую подоплеку и объясняет, каким образом разносторонняя политика Турции оказывается нацелена на достижение простого и понятного результата. На фоне военных операций в Сирии, которые ведет Турция, и оказании военной помощи Правительству национального согласия в Ливии, оказался забыт еще один театр военных действий, где турецкая армия ведет войну уже четверть века. Речь идет об Иракском Курдистане. «Рабочая партия Курдистана» создала «штабы» и «убежища» в горных массивах Иракского Курдистана — Хафтанине, Матине, Забе, Авашине, Басии и Хакурке — еще в 1982 году, за два года до начала полномасштабной партизанской войны против Турции. Сложная, местами непроходимая местность мешала отслеживать перемещения боевиков РПК. Со временем в горах появились тренировочные лагеря, где готовится молодое пополнение, которое учат не только военным наукам, но и натаскивают в идеологии. Особой значимостью обладает регион Хакурк, протянувшийся от Бакура (Турецкий Курдистан) через Башур (Иракский Курдистан) до Рожавы (Сирийский Курдистан). Контроль над Хакурком и участком Синат — Хафтанин позволяет, как утверждают турецкие власти, перекрыть боевикам РПК маршрут из гор Кандиля как в Турцию, так и Сирию. В отличие от Сирии, «турецкая агрессия» на севере Ирака не вызвала ни малейшего беспокойства у международного сообщества (если не брать во внимание вялые возражения Багдада): турецкие войска чувствуют себя вполне вольготно на территории южного соседа. В 2018 году Турция сумела установить контроль над стратегическими высотами Шаки, Авдаль Кови, Каркур и Лелкан — это признали даже в руководстве РПК. Однако расширение зоны турецкого контроля было лишь вопросом времени: курдские партизаны совершали свои вылазки на регулярной основе. Турецкий «Фонд исследования политики, экономики и общества», позиционирующий себя как независимая организация, выпустил в июне 2019 года доклад «Военные базы и стратегия Турции в Ираке». С 1980-х годов Ирак стал «благоприятной средой» для «Рабочей партии Курдистана», заявляют авторы. Для Турции крайне важны единство и неделимость Ирака: это наглядно доказали годы ирано-иракской войны, а потом война в Персидском заливе, вторжение США в Ирак, гражданская война и война с «Исламским государством»1 (ИГ1, ИГИЛ1; запрещено в РФ). Все это вело к росту числа угроз для безопасности, наплыву беженцев и финансовым расходам: война в Персидском заливе, например, привела к тому, что турецкий бюджет «просел» на 50 млрд долларов (в 1990-е годы). В докладе прямо говорится о слабости Багдада: именно благодаря этому в горном Курдистане набрала силу РПК, переместив туда лагеря подготовки из Ливана и Сирии. После вакуума, созданного выводом оккупационных сил США из Ирака в 2011 году, началась сперва гражданская война, а потом и война с ИГИЛ. В конце 2015 года появились первые сообщения о вводе турецкой батальонной тактической группы в район города Башика в провинции Найнава, к северо-востоку от столицы «халифата» ИГ, города Мосул. В Башике был развернут тренировочный лагерь, где готовили отряды «пешмерга» и «Хашд Ватани» («Национальная толпа», аналог «Хашд Шааби», куда вошли бывшие силовики-сунниты из местного населения): турецкая сторона получила «добро» от администрации Иракского Курдистана, но не от Багдада. В американской коалиции от турецкой инициативы тоже открестились, хотя о ней было известно заранее, заявив, что ввод войск не является частью антитеррористической операции. Иракские СМИ объявили действия Турции вторжением. Турецкие официальные лица признали, что это — «часть программы военной подготовки местных отрядов», и продолжалась она на тот момент «от двух до трех лет», — то есть началась она раньше, чем вторжение ИГИЛ. На совместной пресс-конференции в 2018 году, когда премьером Ирака был еще Хайдер аль-Абади, турецкое правительство признало наличие 11 баз на территории Ирака, объявив, что численность контингента на них будет увеличена, несмотря на периодические протесты иракской стороны. В началли уезда Шилядиз в провинции Дахук устроили беспорядки и начали штурм турецкой базы. Нападение произошло из-за авиаударов и артиллерийских обстрелов со стороны турок. В ходе протестов один человек погиб, еще 10 получили ранения. Однако активность Турции на севере Ирака лишь росла. Очередной операции ВС Турции против «Рабочей партии Курдистана» на севере Ирака был дан старт 27 мая 2019 года. И хотя официальная цель операции «Коготь» — борьба с ячейками РПК на южных рубежах Турции, ее негласная цель — это создание 30-км «безопасной зоны» на севере Ирака по аналогии с территориями «Щита Евфрата» и «Источника мира». Первая фаза, «Коготь-1», проводилась в районе горного массива Хакурк до середины июля. После «получения новой информации» 12 июля стартовала вторая фаза операции: турецкие ВВС начали планомерно уничтожать пещеры и укрытия РПК в северном Ираке. В ходе операции «Коготь-2» основные усилия были также сосредоточены на горном массиве Хакурк. 23 августа очередная фаза, «Коготь-3», стартовала в районе Синат — Хафтанин в провинции Дахук. Irak kuzeyinde terr unsurlarlgelere kare-2 Operasyon Planerevesinde Hakurk da15 военных баз для противодействия угрозе РПК. Северный сосед устраивал рейды на курдов еще во времена Саддама Хуссейна — но тогда существовали договоренности о том, что операции носят временный характер и Турция не будет развертывать постоянный контингент на севере Ирака. Сейчас ситуация поменялась. В отличие от «Щита Евфрата» и «Оливковой ветви», тихая аннексия северного Ирака идет по более мягкому и «гуманному» сценарию. Турецкий спецназ устанавливает контакты с местным населением в горных районах, зачищает площадки для развертывания наблюдательных пунктов. К наблюдательным пунктам прокладываются дороги, направляется строительная техника, которая создает мощный укрепрайон с соответствующей инфраструктурой. Оппозиционные турецкие СМИ ехидно отмечают, что Турция, несмотря на создание баз, топчется на месте: военных отправляли в Хакурк еще в 1992 и 1995 года, а в 2008 году, например, Турция в очередной раз провела операцию на севере Ирака, потеряв 24 военнослужащих, трех пограничников и вертолет AH-1 Cobra. Кроме финансовых и репутационных потерь, операции не дали Турции ровным счетом ничего, считают оппозиционные издания. Pene Operasyon Planerevesinde, 27 May’da Kara Kuvvetleri topu bataryalarteakip Irak kuzeyi Hakurk blgesinde komando tugaylar«Коготь» было ликвидировано свыше 400 террористов РПК. Официальная пресса преподносит результаты контртеррористической активности Турции как «уменьшение возможностей РПК к проведению терактов и ведению вербовочной деятельности». Обоснование турецкой политики по борьбе с терроризмом появилось в начале 2020 года. В Турции внутреннюю и приграничную политику страны окрестили «Мультиприоритетной стратегией» — она подразумевает уничтожение боевых и мобилизационных возможностей РПК в Турции, Сирии и Ираке посредством «проактивного принципа безопасности». Словно 30-летних усилий было мало, в 2019 году интенсивность турецких операций на севере Ирака выросла на 150%. В турецком МВД заявили о проведении свыше 109 тысяч антитеррористических мероприятий (и это только за год), — от проверок на автодорогах до полноценных военных операций. В результате, утверждает Минобороны Турции, были уничтожены 321 убежища, пункта управления и склада РПК, и арестованы 59 «заговорщиков РПК». Если рассмотреть ситуацию с чисто военной точки зрения, то Турция находится почти в той же ситуации, что и 30 лет назад: руководство страны заявляет о достижении стратегических целей, однако РПК что из Хакурка, что из Кандиля выкурить так и не удалось. Операции в горном Ираке дают нужную картинку электорату: ВС Турции настолько сильны, что действуют и в Сирии, и в Ираке, оказывают помощь братскому Триполи и помогают братским арабским народам на двух континентах. Бюджет, заложенный на военный операции, «пилится», воинский контингент получает условный «боевой опыт», который, конечно, далек от интенсивности реальных боевых действий, однако выше по классу, чем мероприятия боевой подготовки. В Ираке сложился де-факто шаткий баланс: ни РПК, ни Турция ни могут одолеть друг друга (и не хотят). Чтобы одержать мало-мальски значимую победу, РПК должна сосредоточить все усилия на вылазках против турок на севере Ирака, но позволить она себе этого не может. Турция, в свою очередь, не спешит увеличивать бюджет операций и привлекать больший контингент — на фоне сирийской и ливийской эскапад вялотекущая успешная война в Ираке лучше грозящей рисками скоротечной операции в никому, по сути, даже Багдаду с Эрбилем, не нужном районе. Своей главной цели — поддержания напряженности в Иракском Курдистане и продолжения вялотекущего конфликта — ВС Турции добились, позволив сконцентрировать внешнеполитические усилия на другом фронте. Помимо интересов политических, у Турции в Ираке есть экономический интерес: киркукская нефть. В далеком 1977 году был введен в строй крупнейший иракский нефтепровод Киркук — Джейхан. Первая ветка идет из Киркука в Багдад, а оттуда станции нефтеперекачки направляют ее на вторую ветку, ведущую через провинцию Найнава и участок между Тельафаром и Мосулом на стык трех государств — Ирака, Сирии и Турции — и фактическую границу территорий официального Багдада и Иракского Курдистана в провинции Дахук. Протяженность нефтепровода только на иракской территории составляет порядка 350 км. Во время американской оккупации Ирака, последовавшей за ней гражданской войны и войны с террористами «Исламского государства» (ИГ, ИГИЛ; запрещено в РФ) нефтепровод неоднократно выводили из строя. Он становился целью в том числе и для «Рабочей партии Курдистана», даже несмотря на то, что местные курды работают на нефтепроводе и станциях нефтеперекачки. К примеру, потери Иракского Курдистана от атаки РПК на нефтепровод в июле 2015 года, по заявлению министерства природных ресурсов Иракского Курдистана, составили 501 млн долларов: в ведомстве подчеркнули важность нефтепровода, поскольку это «единственный источник дохода для населения Иракского Курдистана и без него невозможно выплачивать зарплаты сотрудниками и членам отрядов «Пешмерга». Разговоры о резервной ветке нефтепровода и увеличении объема поставляемой в Турцию нефти до более чем 1 млрд баррелей велись еще шесть лет назад, до начала экспансии ИГИЛ (правда, строить вторую ветку для этого необязательно: основной нефтепровод способен перекачивать до 1,4 млн баррелей в сутки, — но из-за эмбарго, наложенного ООН, этот показатель с 1990 года никогда не достигался). В 2014 году из-за активности ИГИЛ экспорт нефти полностью прекратился, и стороны начали нести серьезные финансовые потери. В конце ноября 2017 года иракское министерство нефти постановило, что из-за деятельности ИГ нефтепровод восстановлению не подлежит, и необходимо построить новый. После провала 25 сентября 2017 года референдума о независимости Иракского Курдистана багдадские силовые структуры вместе с подразделениями «Хашд Шааби» взяли под контроль треугольник Фиш Хабур на границе Сирии, Ирака и Турции. Там находится крупный нефтяной хаб вожделенного трубопровода. Официальные власти Турции были удовлетворены результатом, поскольку главная задача — лишение Иракского Курдистана рычага давления на уязвимый временно выведенный из строя нефтепровод — была достигнута. Одновременно в иракской и иранской прессе появились упоминания о диверсификации потоков киркукской нефти и создании новой ветки нефтепровода Киркук — Джейхан в иранский Керманшах через погранпереход Парвиз-Хан. Однако впоследствии проект было решено отложить, несмотря на желание турок создать нефтяной коридор Турция — Ирак — Иран. В сентябре 2019 года посол Турции в Багдаде Фатих Йылдыз на полях «Багдадского энергетического форума» заявлял, что тема нефтепровода Киркук — Джейхан вернулась в двустороннюю повестку. По его словам, для Турции запуск второй ветки и усиление сохранившейся инфраструктуры нефтепровода — вопрос стратегической важности. Правда, это существенно ограничивают энергетические возможности Ирака и Иракского Курдистана: в регионе просто не хватит электроэнергии для обеспечения бесперебойной работы крупнейшего нефтепровода. Поэтому пока необходимо обеспечить электричеством близлежащие к Турции районы — в частности, провинцию Найнава и ее столицу Мосул, — а потом уже переходить к строительству нефтепровода. Для Багдада, даже несмотря на заключенную в конце ноября прошлого года сделку с Иракским Курдистаном о выделении 250 тысяч баррелей ежедневно, важно обойти Эрбиль по объемам экспортируемой за рубеж нефти и лишить иракских курдов экономического преимущества. Но для обеспечения безопасности этих районов и разрешения споров о принадлежности месторождений и нефтепроводов иракские силовики и курдские отряды не подходят. Безопасность работы «свежеобеспеченных» рабочими местами и электроэнергией районов планируется возложить на третью — глубоко протурецкую — сторону. Глава Исследовательской организации прав человека при иракских туркменах Шаит Джарджис в интервью иранскому изданию Mehr News подробно рассказал о турецком влиянии на иракских туркменов. По его словам, Турция полностью контролирует туркменские политические структуры и корректирует их курс в соответствии со своей национальной политикой. Например, в 1991 году туркменские политические партии были под контролем турецкой разведки и турецкого МИДа. Тогда контроль над туркменскими общинами был еще частичным, однако в 1995 году, после появления движения «Туркменский фронт», распорядительная власть над туркменами полностью оказалась в руках турок. Под юрисдикцию турецкого Минобороны «Туркменский фронт» в Ираке и все аффилированные с ним политические образования попали в 1997 году: так было до 2010 года, пока в политику, которую Турция вела в отношении туркмен, не вмешался Реджеп Тайип Эрдоган. По словам Джарджиса, Эрдоган настаивал на расширении взаимодействия иракских туркменов с региональным правительством Иракского Курдистана и местными суннитскими племенами, представители которых входили в иракский парламент. Неповиновение сурово каралось: иракский «Туркменский фронт» был дискредитирован и фактически прекратил свое существование к 2014 году, несмотря на «опровержения» в СМИ. Туркмены в Ираке — третий по численности этнос после арабов и курдов. Большая часть туркменов живет как раз в нефтеносной провинции Киркук и тех районах провинции Найнава, через которые проходит нефтепровод Киркук — Джейхан. Чтобы понять интерес Турции к иракским туркменам, следует учитывать их историю: в течение почти века иракские туркмены подвергались гонениям, расправам и оставались в изоляции — как физической, так и политической. При власти партии «Баас» правительство Ирака боролось с «туркменским национализмом», переименовывая исконно туркменские населенные пункты и районы на арабский лад, а самих туркменов заставляя менять национальность на «иракских арабов». После свержения Саддама Хуссейна и начала американской оккупации Ирака для местных туркменов не изменилось ровным счетом ничего: США и марионеточное правительство в Багдаде исключили третью по величине нацию Ирака из общественной и политической жизни, а из-за волн беженцев на туркменских территориях начался мягкий этноцид, который впоследствии перешел в натуральный геноцид. Боевики «Аль-Каиды»1 устраивали теракты и убивали туркменских лидеров, чиновников и врачей в Киркуке, Мосуле, Амерли, Тельафаре, Туз Хурмату и других местах их проживания. Один из членов парламента произнес слова, вошедшие в историю региона: «Мы опасаемся, что наступит день, когда про туркменов будут говорить: «Они были в Ираке». Помня об этом — а также о значимости нефтеносных районов для Турции как в экономическом, так и политическом плане, несложно понять, почему турецкие спецслужбы не только сделали ставку на туркменский национализм, но и ограничивали все контакты иракских туркменов с «братскими» Азербайджаном и Туркменистаном. Официальный Баку с 2007 года предлагал финансовую поддержку «Туркменскому фронту Ирака», но турецкие кураторы пресекали любые попытки туркменов получить помощь. С началом войны с ИГ политика турецких властей в отношении туркменов изменилась и перешла в активную стадию: турецкие военные в Ираке начали вести агитацию и тренировать туркменов в провинции Киркук, чтобы впоследствии создать «единый туркменский фронт», члены которого будут проходить обучение на территории Турции. Уже в 2014 году обучение в лагерях подготовки в провинциях Ан-Наджаф и Кербела проходили одновременно около 6 тысяч туркменов из провинции Найнава (в частности, из округа Тельафар). Из них был сформирован костяк отрядов «Хашд Вотани». Однако к 2015 году туркменские старейшины и командиры поняли, что обещания премьер-министра Хайдера аль-Абади дать им оружие и отправить на фронт освобождать исконно туркменские территории — пустой звук. Например, в апреле 2015 года стало известно, что турецкий спецназ обучает около 500 иракских туркменов в «одном из лагерей отрядов «Хашд Вотани» на западе провинции Найнава. Официальной целью формирования туркменских отрядов было «создание замены проиранским отрядам «Хашд Шааби» для участия в битве за Мосул», поскольку «шиитские каратели» себя дискредитировали в ходе операции по освобождению Тикрита. В 2016 году турецкие СМИ утверждали, что Вашингтон и Багдад всячески стараются выставить Турцию в негативном свете и предполагают, что Анкара с помощью своих «прокси» попытается оккупировать Найнаву и Киркук. В ответ рупоры турецкой пропаганды заверяют, что «все, что делает Турция — лишь попытки защитить границы и территориальную целостность». Численность туркменского подразделения к концу 2016 года достигала 400 человек, обучение они проходили в группах по 30 человек. Осенью 2017 года, во время важного для местных референдума о самостоятельности как Иракского Курдистана, так и спорных территорий — в том числе и нефтеносного Киркука — находящийся под полным контролем Турции «Туркменский фронт Ирака» отверг результаты референдума и обвинил курдские власти в «изменении демографии исконно-туркменского Киркука», население которого сейчас достигает 1 млн 650 тыс человек — против 850 тысяч в 2003 году. С точки зрения национальных интересов Турции тезис о приоритетной «защите территориальной целостности Ирака» выглядит достаточно наивно. Учитывая противоречия, которые складываются на протяжении последних пяти лет противоречия между «новоосманской империей» Эрдогана и соседями — Кипром, Египтом, Грецией, Израилем, Сирией и Ливией — необходимо держать в уме нефтегазовые амбиции турецких элит. Турция хочет стать основным нефтегазовым хабом и поставщиком энергоресурсов в страны Средиземноморья. Ирак в рамках этой политики выступает не столько донором нефти, которую Турция закупает и перепродает, сколько нежелательным конкурентом, которому надо помешать экспортировать нефть и газ в страны региона и лишить выхода на интересные Турции рынки. Поэтому намерения Анкары реконструировать нефтепровод, предварительно снабдив Ирак электричеством, выглядит вполне естественно: Эрдоган стремится завязать экономики Багдада и Эрбиля на Турцию. Более того, Иракский Курдистан от Турции зависит уже даже больше, чем от Багдада: все деньги в бюджет Эрбиль и Сулеймания получает от работы нефтепровода, а размещенные на территории Дахука и Эрбиля турецкие базы вместе с «освобожденными от террористов РПК» территориями на севере страны, где развернута сеть турецких опорных и наблюдательных пунктов, служат в качестве молчаливого напоминания о военном присутствии Анкары. В этом свете политика турецких элит, которые, вероятно, пытаются переложить охрану месторождений и нефтепровода на иракских туркменов, выглядит продуманным и осознанным шагом: это позволит сформировать своего рода «туркменский коридор» из Турции чуть ли не до границ Ирана, лишив официальный Багдад последних остатков контроля и фактически окружив Иракский Курдистан. И никакая это не «мультиприоритетная стратегия» — это всего лишь забота об экономических интересах турецких элит. Suae quisque fortunae faber (Каждый кузнец своего счастья). 1 Организация запрещена на территории РФ. источник »

63 +