фото показано с : theuk.one

Семейные люди лучше работают, дольше живут, меньше болеют, чаще удовлетворены своей жизнью и т. д. — об этом, как правило, свидетельствуют разнообразные исследования. И потому, кажется, никакой логики нет в других исследованиях, которые показывают, что количество браков неуклонно сокращается. В чем проблема? Не скажу ничего нового — как не сказали и ученые, задавшиеся этим вопросом: неимоверно трудно найти подходящего мужчину. Этой короткой фразой описывается огромный комплекс проблем, которые привели к кризису института брака. Причем физическая нехватка мужчин — естественный демографический дисбаланс — только часть проблемы. Проблема точки отсчета Исследование, проведенное в США, дает ответ крайне приземленный и совершенно американский: не хватает не просто привлекательных, но экономически привлекательных мужчин. В воображении немедленно рисуется образ капризной девочки-принцессы, которая просто не рассматривает всерьез кандидатуры, неспособные немедленно купить ей атолл в Тихом океане и отвезти туда на собственной яхте. Бернард Шоу, может, и циник, но классик, и раз он сказал, что «у каждой женщины есть цена» — значит, так оно и есть. Что изменилось с тех пор, как он это сказал? Только одно. В тот момент даже британская королева не решилась назначить себе цену и спросила о том, сколько же она стоит, у нахального драматурга. А теперь любая женщина назначает эту цену сама. И это уже цена не женщины — это цена мужчины. Впрочем, исследование вовсе не ставило целью определить матримониальные настроения среди женщин. Никто их не спрашивал, за сколько они готовы продать себя замуж. Это сугубо демографическое исследование, в ходе которого сравнивался доход женатых мужчин и неженатых на момент брака и — вы, конечно, не удивитесь — у тех, кто вступает в брак, доход оказался выше. Конечно, женщины — как самки любого биологического вида — выбирают для брачной связи более успешного самца, а у людей наличие и количество денег — аналог умения превосходно танцевать у райских птиц. Но и мужчины, не имеющие определенного уровня дохода, как правило, не спешат кидаться, очертя голову, под венец. По крайней мере, у американцев так не принято. Фундаменталисты подтянулись со своими комментариями: мужчины измельчали, но это, конечно, не их вина. Мужчины не бывают виноваты. Это вина (вы уже догадались?) женщин. Это не мужчины измельчали — это женщины подросли. У них теперь и образование, и карьеры, и доходы. Женщины стали сильны и это каким-то образом угрожает мужчинам. Логика фундаменталистов куда проще, чем логика брачующихся женщин: или мы их, или они нас. То есть, чтобы мужчины были сильными, женщины должны оставаться слабыми. В контексте брака это, в частности, означает, что выбирать должен мужчина. Пока брак был договором между мужчинами, не было никаких проблем. Они назначали цену женщине, торговались об условиях, а потом передавали ее из рук в руки. Настоящей «драмой» для женщины стало то, что эта практика передачи из рук в руки прекратилась — была разрушена индустриальной культурой. Теперь она, бедняжка, сидит в своей благоустроенной квартире и ждет Его. Узнаете любимую тему бешено популярных советских мелодрам? Лучшие режиссеры, сценаристы и актеры вбивали в головы телезрительницам простую и ни на чем не основанную максиму: какой угодно мужчинка лучше, чем никакого. Миллениалы думают иначе А что оставалось делать индустриальной культуре? Производство нуждалось в женщинах, но при этом кто-то должен был и детей рожать, и хозяйством заниматься. Освободить женщину от кухни/стирки/детишек индустриальная система, как могла, старалась и много для этого сделала, но более-менее убедительно победить быт удалось уже в эпоху постиндустриальную. А до этого момента «вторая смена» для женщины должна была как-то оправдываться. И она оправдывалась чисто идеологически: в общественном сознании брак оставался одним из важнейших атрибутов успешной женщины. Кем бы ты ни была, чем бы ни владела, сколько бы подчиненных у тебя ни было, сколько бы авторских свидетельств и томов ни были подписаны твоим именем, твоя жизнь несостоятельна, если ты одинока. Только последнее поколение — миллениалы — не имеют привычки объяснять успех женщины сексуальной неудовлетворенностью (характерно для поколения Х) или семейной несостоятельностью (характерно для поколения бебибумеров). Нет ничего удивительного в том, что мы наблюдаем теперь откат — масса женщин уверены в том, что семейная жизнь является огромной помехой на пути к карьере, хорошим заработкам и интересной жизни. Сколько бы исследований ни уверяли их в том, что брак — не только не помеха, но даже подспорье. Впрочем, речь всегда идет о том, что это должен быть брак с «правильным» партнером. Стало быть, если уж выходишь замуж, требования к партнеру должны быть очень высоки. «Хоть какой мужчинка, а мой» — теперь не в тренде. Чтобы получить такое преимущество, как брак, нужно что-то представлять из себя. Экономическое положение — один из маркеров. Да, только один из, но в то же время довольно красноречивый. Постиндустриальная культура, в отличие от индустриальной, оказалась не так сильно заинтересована в браках. Напротив, одиночество даже интереснее. Одинокие люди больше потребляют, нуждаются в услугах и сервисах больше, чем семейные. Одинокие свободны — и могут широко пользоваться этой свободой, расставаясь при этом с деньгами легко и непринужденно, потому что для чего им еще деньги? Конечно, дети — это огромный сегмент рынка. Ну, так детей можно рожать и вне брака — теперь это даже предпочтительнее, потому что одинокие мамы получают социальное обеспечение, в то время как семейные пары платят за детей сами. Одиночеству и атомизации обязана своим ростом колоссальная индустрия мобильных гаджетов и соцсетей. Она не только выросла на этом благодатном грунте, но и удобряет его всеми силами. В нынешней западной ситуации нет никаких особых оправданий для жизни в браке — кроме все еще не сошедшей на нет уверенности в том, что у детей должны быть и мама, и папа. Но даже это — вовсе не повод для официального заключения брака. Ученые, как могут, пропагандируют брак, представляя свои изыскания о том, как он споспешествует карьере, здоровью, удовлетворению и долгим годам жизни. Но первенство все равно за маркетингом, превратившим бракосочетание в феерическое действо, и за традициями, главным образом религиозными. Рост количества браков, зафиксированный в США с начала тысячелетия, не в последнюю очередь — результат постепенного наводнения страны мигрантами, представляющими традиционные патриархальные культуры. Что будет с институтом семьи Но фундаменталистам рано потирать руки и объявлять себя последним бастионом института семьи. Может оказаться, что все наоборот. И об этом, в частности, свидетельствует исследование об экономической привлекательности женихов. Устойчивый рост брачных настроений на Западе демонстрирует только одна категория женщин — обладательницы университетских дипломов. Что бы ни говорили фундаменталисты, чем выше образование женщины, тем серьезнее ее матримониальные намерения. Нет ничего удивительного в том, что она выберет жениха побогаче: круг потенциальных избранников у нее выше среднего — и по образованию и, соответственно, по уровню доходов. Надо также отметить, что вся эта брачная статистика касается довольно небольшой части населения планеты — хоть эта часть и является законодателем мод. Брачные настроения на Западе колеблются и в последнее время дали заметный рост (спад прошли на рубеже веков). Куда сложнее и серьезнее картина в других частях света. В Японии и Южной Корее, где одиночество, отказ от брака и деторождения приобретают колоссальные масштабы. В Китае и Индии, где практиковали и продолжают практиковать селективные аборты, отсеивая девочек, и где, в отличие от Запада, существует огромный дефицит невест. В одном фундаменталисты, пожалуй, правы: с институтом семьи что-то происходит. Но происходит не только на Западе, а по всему миру, в том числе в очень традиционных и патриархальных его частях. И все это имеет отношение к подспудной войне полов, с которой фундаменталисты ни за что не хотят расставаться. источник »

71 +