фото показано с : theuk.one

Терезе Мэй, которая вернулась теперь в так называемые заднескамеечники, члены парламента и партии без правительственных должностей, — вот кому должно быть сегодня обидно. А что, так можно было? Оказывается, у главы британского государства, монарха, который в данном конкретном случае вовсе не соответствует ироническому публицистическому определению «британская королева», то есть правитель без власти, есть прелюбопытные полномочия. 28 августа руководитель британского правительства Борис Джонсон попросил королеву Елизавету II о приостановке работы парламента Соединенного Королевства до 14 октября. Об этом сообщил официальный сайт кабинета министров Великобритании. В сообщении было сказано, что премьер-министр попросил Ее Величество королеву завершить нынешнюю парламентскую сессию на второй неделе заседаний в сентябре. Вторая сессия работы нынешнего парламента должна начаться в понедельник, 14 октября. Тогда же состоится выступление королевы с подробным описанием законодательной повестки. То есть, за две недели до дня Брекзита — со сделкой или без оной — 31 октября. Королева, в свою очередь, дополнительно нагрузит депутатов, ведь в любом случае они обязаны слушать ее с почтением, и отнестись к программе монархини как к приоритету. Но и в самом деле, с той или иной долей искренности такие представления имеют обыкновение происходить в Великобритании. Когда, например, по итогам последних досрочных выборов, фактически проигранных тори, королева прочла долгую речь, из которой явствовало, что она соглашается на продолжение каденции Терезы Мэй с тяжелым сердцем (как и сегодня, это была коалиция с радикальными политиками из Северной Ирландии). Зачем же этот трюк понадобился новому премьеру? Можно, конечно, предположить, что Борис Джонсон просто пожалел своих коллег. Да, все еще коллег, поскольку не стоит забывать — в Великобритании нет как такового раздела властей на законодательную и исполнительную, министры одновременно являются и членами парламента, а правительство — всего лишь продолжением воли парламентского большинства. Ведь утверждается, что нынешний созыв беспрерывно заседает два года подряд, а в Соединенном Королевстве правила не так мягки как у нас, не приведи Господь какому-нибудь министру или депутату из самого захолустного округа не явиться на какое-либо заседание без по-настоящему уважаемой причины. Примечательно, что нередко спикер даже не произносит имен членов парламента, а только названия их округов, поскольку они призваны быть функциями общин, а не какими-то эксцентриками, торгующими лицом в телевизоре. Так или иначе, говорят о рекорде продолжительности сессии (разумеется, это связано с Брекзитом), поставленном едва ли не со времен Долгого парламента (1640-1653), то есть английской революции. Что, в общем, не может не вызвать некие специфические ассоциации — так, сторонники Брекзита считают выход страны из ЕС революцией, направленной против бюрократии и на восстановление английской (отметим, вовсе не обязательно чьей-то еще) идентичности. У либеральных кругов Великобритании — выигравших от глобализации слоев, сформировавших, таким образом, некий аналог аристократии — аналогии, несомненно, тревожные. Ведь подобная приостановка сессии выглядит симптоматично, как тот эпизод в истории Долгого парламента, который называется Прайдовой чисткой, а именно переворотом 7 декабря 1648 года, когда противники монархии и военные насильственно изгнали из парламента умеренную фракцию. После чего парламент стал называться Охвостьем. И в нынешней ситуации, по тому количеству времени, которое остается у парламентариев до Брекзита, действующий законодательный орган тоже можно назвать Охвостьем. Потому что вовсе не о здоровье как своих партийных товарищей, так и их разномастных конкурентов печется коварный Борис Джонсон, вовлекший в свою игру королеву. Правда, нельзя не подумать, что эта игра у них общая. Поскольку, и в Букингемском дворце, не просто откопав, но еще и реализовав подобную норму, по-видимому, решили, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Поэтому Елизавета II безо всяких проволочек поддержала просьбу премьер-министра приостановить работу парламента. К тому же, Борис, судя по всему, королеве по вкусу, очень уж он британец и быстро принимает непростые решения — в отличие от фальшиво улыбающихся брюссельских андроидов, вещающих на птичьем языке и держащих камень за пазухой. Как и их островных побратимов — вообще, возникает впечатление, что из-за такой девиации, как ретрокоммунист Джереми Корбин во главе трудовиков, проевропейский лагерь в Великобритании проиграл все, или практически все, что мог. Так что парламент обязан прекратить свою работу с 9 сентября по 14 октября. Благодаря этому решению у британских парламентариев будет меньше пленарных дней для внесения инициатив и дебатов по Брекзиту перед непосредственным выходом страны из Евросоюза. Таким образом, глава правительства стремится не допустить блокирования законодателями Брекзита без соглашения. Притом что сам он ранее заявлял, что вероятность выхода Лондона из ЕС с достижением соглашения после его поездок во Францию и Германию увеличилась. Но, по всей вероятности, это просто некая терапия, аутотренинг для политического класса, бизнеса, общественности. Однако, судя по всему, Борису пока не удастся повторить фокус Оливера Кромвеля. Ведь оппоненты премьера смогли провести и свой удар — уже к вечеру среды петиция с требованием отменить приостановку работы британского парламента, размещенная на сайте Вестминстера, собрала необходимые 500 тыс. подписей. По-видимому, это дело рук партийных организаторов лейбористов — но и они всего лишь призывают к переформатированию Брекзита, а главное, во главе со своим лидером Корбином. Правительство обязано ответить на каждую петицию, набравшую 10 тыс. голосов, однако не обязано соглашаться с требованиями. Кроме того, в случае превышения порога в 100 тыс. подписей, парламент проводит дебаты по указанному вопросу, правда, в основном они носят символический характер. В начале этого года петиция, призывающая остановить Брекзит, получила рекордных 6,1 млн подписей. Результат, как видим, нулевой — и это в цитадели демократии Нового времени. Казалось бы, зачем все это — тем более учитывая некоторую разнонаправленность действий премьера Джонсона? В конце-то концов, власть у него в руках, раз решил резать по живому — скальпель в руки, Юнион Джек на шею. По тому же Макрону на встрече «Большой семерки» в Биарицце было видно, что Великобританию уже считают отрезанным ломтем, по крайней мере, до тех пор, пока она не попросится обратно, причем частями. Но не все так просто. Во-первых, премьер может быть уверен в своих коллегах по кабинету, которых, по сути, отобрал сам. Но отнюдь не в своей фракции в парламенте. Вспомним, что треть членов Консервативной партии — и ее соответствующей проекции в количестве парламентских мандатов — голосовала не за Джонсона. При этом у тори вообще сегодня нет парламентского большинства, оно держится буквально на честном слове, на тех же североирландских унионистах, некоторых условно независимых кандидатах, но все это очень зыбкая конструкция. В любой момент затаившаяся в недрах фракции консерваторов оппозиция может нанести свой коварный удар. Теперь это будут не сепаратисты, а европейские глобалисты, которым бутылка французского вина явно милее, чем пинта английского эля. Такой ситуацией сразу же воспользуются лейбористы, шотландские националисты, третьи партии и раскольники, и это в условиях, когда едва ли не все другие партии выступили на европейских и местных выборах лучше, чем консерваторы и лейбористы. Поэтому лазеек скрытым и открытым врагам оставлять нельзя. Во-вторых, со стороны Джонсона это выглядит как максимальное повышение ставок. В реальном мире, впрочем, это может выглядеть, как объяснял Жан-Клод Юнкер — что британским самолетам уже 1 ноября негде будет сесть в ЕС (обратим внимание, что договор об открытом небе ЕС с Украиной так пока и не действует — больно уж это вкусное и интегрированное во внутреннюю ткань ЕС соглашение). Но, конечно, в Лондоне теперь стараются не верить в худшее, отгонять от себя мрачные мысли и посмеиваться над нашептываемыми с континента страшилками о том, как королевский флот будет гоняться по Северному морю за селедкой. Для того чтобы понять, что такое Брекзит — притом что Джонсон вовсе не такой радикал, вон, оставил же рабочих из Восточной Европы — надо его как-то прочувствовать. Раньше же подобного не случалось — разве что Исландия прекратила переговоры о членстве, а Турция несколько заморозила. Но выйти? Отсюда и экстраординарные меры премьера и двора Ее Величества. Вдруг Европа все-таки сдастся, увидев подобную саксонскую решимость? И, в-третьих, учитывая то, что может начаться в первые недели Брекзита в нынешней Великобритании, с ее неспокойными шотландцами, двоедушными западными соседями (которыми, ко всему прочему, управляет индус), грустными уэльсцами, пронизанным испанскими лазутчиками Гибралтаром, легким на подъем и накапливающим токсины Лондоном… Разве стоит игнорировать опыт генерала Кромвеля, полковника Прайда и других деятелей тогдашней революционной хунты? Он вполне может пригодиться Джонсону и сторонникам британской независимости. Звучит, возможно, как шутка. Но три года назад нелепостью выглядел Брекзит, два года назад — премьерство Бориса Джонсона, а несколько дней назад — вмешательство британской королевы в реальный политический процесс. источник »

68 +