фото показано с : theuk.one

Известный российский кинорежиссер и сценарист Андрей Кравчук заявил, что оказался не готов к тому числу критических стрел, полетевших в него и в адрес других создателей исторической драмы «Викинг». Фильм с Данилой Козловским в главной роли посвящен приходу к власти на Руси в X веке князя Владимира Святославича. Кравчук дал Федеральному агентству новостей эксклюзивное интервью, в котором весьма подробно рассказал о своих работах для «широкого экрана», большая часть которых посвящена тем или иным событиям из истории нашей страны. Мы подробно поговорили с режиссером, в том числе, о нашумевшей в 2016 году картине «Викинг», ставшей одной из самых дорогостоящих в истории российского кинематографа (ее бюджет составил 1,25 млрд рублей). После премьеры на Кравчука обрушился шквал резкой критики, прежде всего, относительно того, как в ленте был показан ее главный герой. С этого мы и начали свое общение. А потом перешли к другому историческому фильму — «Адмиралъ». Беседа получилась с философским налетом. «В реальности было еще жестче» — Андрей Юрьевич, скажите, были ли вы готовы к такому большому количеству критики после выхода «Викинга»? — Если честно, нет. Но, с другой стороны, я понимаю, что, наверное, фильм у нас получился настоящим и живым, раз уж он задел такое число людей. Задел, полагаю, именно темой. Если бы «Викинг» был сделан плохо и неубедительно, тогда бы никто и не обратил на него внимания. Есть большое количество фильмов, которые никого не задевают — может быть, просто потому, что их неинтересно смотреть? А здесь это стало событием. Задело? Да. Но и удивило, потому что о тех событиях в принципе практически ничего известно… Я занимался подготовкой четыре года, и потом были еще три года съемок, постпродакшна и всего остального. Целых семь лет жизни! «Повесть временных лет» (взятая за основу создателями картины. — Прим. ФАН) была написана уже через сто с лишним лет после описываемых событий. И все они — какие-то косвенные. Археологических находок же совсем немного. — То есть, как тогда жили люди, как выглядели, чем занимались, мы досконально знать не можем, да? — Мы по крупицам пытались реконструировать эту жизнь, представляя, как бы это вообще могло быть. Насколько тяжело или легко было побриться, умыться, развести огонь, приготовить еду и так далее. Люди нападали [на авторов фильма], исходя из каких-то общих предположений. И это тоже удивительно. То есть нам было бы интереснее, наверное, обсуждать тему, а не то, могло так быть или не могло. Грязные они были или чистые. Очевидно, что грязные. Мы же общались и с историками, и с людьми, которые специально этим занимаются. Даже в средневековой Европе грязь была повсеместно! На юге России в те времена банная культура была не очень развита. Ну, и не было в этом особой нужды, на самом деле. Здесь, наверное, людей задело то, что как-то нарушилось некое наше представление, такое, идеалистическое, о наших предках. Мы ведь показали вот таких грязных, брутальных парней, живущих по жестким законам. Хотя в реальности было еще жестче. «Быть правдивым трудно, честным — невозможно» — Наверное, с «Адмиралом» (вышел на экраны в 2008 году) было куда легче в этом плане? Все-таки описываемые в этом фильме события произошли на тот момент менее ста лет назад. — Знаете, вот такая получилась интересная вещь. «Адмиралъ» тоже ведь был встречен многими очень неоднозначно. Нас ругали за то, что мы обеляем палача, кровавого убийцу и так далее… — Белогвардейца. — Да. Хотя мы красных и не показывали злодеями. Как и белых, кстати. В большой телевизионной версии, да, есть беспредел и с одной, и с другой стороны. Но потому что это война. Вообще, главная задача любой революции — захват власти. А не установление свободы — это происходит (или не происходит) уже после захвата власти, это как бы следующий этап. Касательно [адмирала Александра] Колчака что было самым любопытным? Есть огромное количество мемуаров. И все они по-разному рассказывают об одних и тех же событиях. Совершенно по-разному! — То есть — кому верить? — Именно. Что является последней истиной? Есть историк, который хотел защищать докторскую диссертацию по Колчаку. Он один из первых, кто начал им серьезно заниматься, нашел протоколы допросов в Иркутске, его вещи. Я с ним познакомился. И этот историк очень хорошо сказал, что вот даже стенограмму допроса нельзя считать подлинным документом. Вот протокол — это да, документ, потому что там есть подпись. Колчак подписал: «Да, я это говорил». Он там правил какие-то слова и так далее. А стенограмму девушка ведет быстро, иногда — пишет то, что успевает записать. — Поэтому она может что-то упустить, ошибиться. — Конечно! У [поэта Александра] Пушкина было, я сейчас дословно не приведу, но что-то такое: «Пишу мемуары, быть правдивым трудно, честным — невозможно». Люди, когда пишут мемуары, ведь что-то пытаются вспомнить. И у них есть те, кого они любят, и кого не любят. Это их трактовка событий! Да и вообще, любая историческая книга о тех или иных событиях — это все равно какая-то трактовка, чья-то интерпретация. — Кто-то вот увидел это таким образом. А кто-то — другим. — Человек набирает количество фактов, которые сами по себе ни о чем не говорят, и пытается дальше их увязать в единое целое — это уже мастерство исторической науки. И одновременно — ее некоторая тенденциозность. При этом есть разные теории, разные течения… Мы вот до сих пор, скажем, неоднозначно смотрим на ту же (Октябрьскую) революцию (1917 года). Почему она была, большевики — благо или зло, идеалисты или утописты? Сейчас история показала, что, по всей видимости, тот социалистический строй, который у нас возник чуть более сотни лет назад, оказался недееспособным. Тогда в чем были его ошибки?.. «Наша цель — создание именно художественного образа» — С другой стороны, сейчас в Швеции, в Норвегии или в Дании существующий там строй называют социализмом. Он заключается в чем? Огромные налоги, которые платят работники, идут на социальные программы. На пенсии, на пособия по безработице, на медицину, на образование и так далее. Они это называют социализмом. И это не тот социализм, который строили у нас. — Другая его форма. — Другая форма. При этом там не строят коммунизм, в котором должен быть какой-то другой, особенный, человек. Если мы говорим о вере, религии, то спасение души человека — это личное дело, а не коллективное. У [писателя Владимира] Набокова есть хорошая фраза: «К Богу не ходят экскурсии с гидами, к Богу приходят одинокие путешественники». К чему я все это говорю? Когда ты занимаешься историческим фильмом, изучая различные архивные материалы, то понимаешь, что все равно рассматриваешь чьи-то точки зрения. Да даже в документальном кино, как только ты поставил камеру, и из всего пространства вырезал какой-то кусочек, и его показываешь, это уже твоя точка зрения! — Твой собственный взгляд. — Да. Тот огромный мир, который остался вне рамок данного кадра, уже тобой не учитывается. Так что, собирая все эти кусочки-факты и сочетая их, ты все равно попадаешь в какую-то интерпретацию. Огромное количество людей тоже имеет каждый свою интерпретацию. Но художественное произведение, художественный образ — это все-таки не есть историческая правда. — Тут есть место для какого-то вымысла. — Как говорят, по [английскому поэту Уильяму] Шекспиру нельзя учить историю. Но Шекспира не ругают за историческую неправду. Может, это и не совсем корректное сравнение, но я говорю сейчас о жанре исторической драмы, трагедии, комедии, да и вообще исторического произведения как такового. Скажем, после того, как [немецкий писатель][ Томас Манн написал «Иосифа и его братьев», машинистка, которая перепечатывала этот роман, возвращала ему рукопись и произнесла замечательную фразу: «Наконец-то я узнала, как все было на самом деле!» Конечно, всегда тяжело заходить на эту зону. Поэтому, как только ты берешься за жанр исторического кино, то должен ясно себе представлять, что неминуемо будешь подвергнут критике и выслушаешь немало негативных высказываний. Думаю, с «Союзом спасения» (следующий фильм Кравчука, премьера которого состоится 26 декабря. — Прим. ФАН) будет то же самое. Огромное количество людей «знает же», как именно все было на самом деле. Но наша цель — не восстановление каких-то событий, а создание именно художественного образа… Ранее генеральный директор Первого канала Константин Эрнст рассказал, почему появилась задумка снять фильм о Восстании декабристов 1825 года. Полный текст интервью с Андреем Кравчуком читайте на сайте ФАН в ближайшее время. источник »

49 +