2018-8-24 12:06 |
Писательница Таня Штейнберг делится опытом успешного обучения русскому языку на примере своей семьи.
В городок Петерсфильд (Хемпшир) мы приехали в августе 91-го года. Муж получил приглашение на работу, и наш выезд всем табором (с пятью детьми) – тема отдельного рассказа. Сразу скажу, что к отъезду мы готовились: две старшие девочки серьезно занимались английским с учительницей, и средние дети (10 и 8) тоже успели походить на уроки. Младшей было около полутора лет.
На месте сразу выяснилось, что мой собственный английский слабоват: говорить еще как-то могу, а понимаю от силы половину. Поэтому вопрос, на каком языке я собираюсь воспитывать детей, не стоял.
Мои дети сразу пошли в школу, но мелкие не ходили ни в какие «группы». Поэтому их билингвальность условна: сначала у нас рулил русский, потом его тихо, но неуклонно отодвигал английский. Кстати, сейчас дети говорят меж собой по-русски только в моем присутствии.
Будучи продуктом времени застоя, я была уверена, что лечить и учить сумею сама. Про «лечить» – тоже отдельная история. Обучением же своих детей русскому языку я занималась вполне успешно: и средних, и подросшей мелкой, и еще двоих, рожденных уже здесь, в Великобритании. Даже старшим что-то досталось. Я была молода и самоуверенна – тем более сидение дома ограничивало сферы применения моих талантов. Иными словами, я выступала домашней курицей с расширенным диапазоном услуг.
Мои дети не ходили также в русские классы – просто потому, что рядом тогда ничего подобного не было. Когда они появились в ближайшем Портсмуте, я уже привыкла обходиться своими силами. Если меня спросят, надо ли водить туда детей, я отвечу: «Конечно». Один раз мы обратились за помощью к профессиональной учительнице – младшая решила сдать A-level. И это оказалось как нельзя кстати: за последние годы экзамен стал таким, что без подготовки дочь его просто не сдала бы.
Однако я не думаю, что даже самая прекрасная учительница сделает детей русскоговорящими без дополнительных усилий со стороны родителей. Если не делать для этого ничего, то язык уйдет. Он не сможет сохраниться, не станет развиваться без языковой среды и, уж конечно, вряд ли появится лишь оттого, что родители (тем более – один из родителей) говорят на нем дома.
Слава богу, это я понимала с самого начала. Потому что очень боялась варианта выволочки детям на английском – они меня просто подняли бы на смех.
Если не делать ничего, то язык уйдет. Он не сможет сохраниться без языковой среды и вряд ли появится лишь оттого, что родители говорят на нем дома.
Итак, давайте для начала определимся: зачем ребенку, которому предстоит жить, например, среди англичан, нужен русский язык?
Да, конечно: наша прекрасная культура, книги, фильмы, песни, история... Общение с родственниками, которые не переживут... Ну и дополнительный язык как бонус при будущем трудоустройстве – вот это действительно оказалось для нас существенным.
Кстати, первым языком моей бабушки был идиш. А ее мама, моя прабабушка, выучила русский, только когда пошла учиться на фельдшера и ей было уже за тридцать. Интересно, горевали ли они, что я не говорю на их родном языке?
Прабабушку я не помню, а бабушка говорила со мной только по-русски. И книжки мне читала на русском. У нее не было акцента – только забавная интонация... Мои-то меня постоянно поправляли, когда я им читала по-английски.
Совет первый: определитесь с задачей.
Вам это точно нужно? Прикиньте предстоящие труды, вероятное сопротивление ребенка, которому будут впихивать дополнительные знания и упражнения, а также свои лимиты: восемь лет советской школы в параллель с местной вы не осилите. Тем более дети разные – и по способностям, и по прилежанию. Мне с нашими очень повезло – они легко учились и терпеливо переносили мою... гм... настойчивость. Кроме того, дома-то у нас в ту пору говорили только по-русски. И я не работала.
Однако формат может быть иным: один из родителей англичанин и не очень-то поддерживает затею, оба родителя работают, и им реально некогда, ребенок и так устает в школе, имеет высокую потребность дружеского общения или еще какие-то важные занятия (спорт, разного рода творчество, поездки). Да и вам самим совершенно нормально говорить только по-английски... Не насилуйте себя и детей, поберегите атмосферу в доме. Поставьте планку на разумную высоту. На худой конец, пусть потеря русского языка будет самой большой потерей в вашей семье.
Моим прабабушке и бабушке выпало в жизни столько, что, мне кажется, им было не до идиша. Кто знает, может быть, их вообще устраивал этот семейный разворот.
Совет второй: разберитесь в себе.
Вы этого точно хотите? Высказывания из серии «я счастлива слышать, как мой ребенок лепечет по-английски» с «и пусть он вообще не говорит на языке моих печалей» я наблюдала достаточно часто. Разумеется, нет ничего здорового в подобном подходе, и он чреват следующей серией невроза – уже детского.
«Пихает учить – а сама (чаще это именно мама), как спросишь что-нибудь про Россию, вся чернеет и говорит, что там у нас никого не осталось. Или всегда о родне только плохое. А про детство и школу – что это был кошмар…» И т. д.
Мне было проще: я вынесла много хорошего с родины и всегда с удовольствием готовила эти блюда из исторических рассказов. Может, и вам попробовать? Приложить усилия, даже обратиться за профессиональной помощью... Если же все так уж невыносимо – либо забейте, либо честно объяснитесь с детьми: «Мне не очень комфортно снова погружаться в свое прошлое, но давай ты походишь на уроки - вдруг понравится, да и дедушка будет очень рад получить от тебя открытку».
Совет третий: мотивация – это наше все!
Я точно знала, зачем мне русскоговорящие дети. Но одной мамы (даже вместе с папой), сажающей детей то за упражнения, то за переводы, недостаточно, чтобы принять такой режим. И дело не в кротости моих детей или крутости меня как ментора и тутора. Крутость была в другом: мы как можно чаще вывозили детей в Россию. Вот там становилось ясно, зачем нужен этот язык. И я уж старалась изо всех сил вылить «из дули пулю»: обеспечить за наши умеренные средства как можно больше занимательного позитива. Такого, чтобы дети заодно общались на русском без меня.
Во-первых, потому, что с одними родителями становится скучно. Во-вторых, язык меняется, и ему неплохо бы сделать апдейт. Ну и в-третьих, как увлекательное упражнение по жизни на этом другом языке – и пусть никто не догадается. Например, ребята на пруду или тетка-паспортистка, или милиционер. Родню при этом следует немного вымуштровать: меньше замечаний, больше восхищения. Потом все те же блюда позитива под небольшим руководством в виде разбора полетов по возвращении домой бережно хранятся. Прикиньте, каким гоголем можно выступить в английской школе, поведав, например, про рыбалку с дедушкой, где все «пили водку и пели песни», а из пойманной рыбы сварили уху (кто в теме про английские реалии, тот поймет), или про поход на байдарках с такими подробностями, что родителям о них рассказали далеко не сразу. А бренд нашей младшей «Вот мы в деревне у тети Юли...» с описанием быта аборигенов и драчливой козы! Где дитя узнало много новых слов...
Вас не увлекают эти примеры? Вашим детям они не подходят? Придумайте свои. Поход в театр или на концерт, прогулка, поездка, дворец или хижина, даже лужа на дороге могут быть пущены на растопку интереса к стране, где вы родились и выросли. Пусть подключится предыдущее поколение. Может, тогда ваши собственные воспоминания и рассказы приобретут больше яркости и тепла. И смеха, разумеется. Без этого вообще никак.
С такой базой будет проще обратиться к тем страницам истории, которые уже не очень-то разбавишь веселым балаганом. Они тоже нужны, я считаю – тем более в Англии эти страницы довольно подробно преподают, начиная со школы. Знание той стороны жизни – хорошая прививка для последующей мятежной юности.
Совет четвертый: чтение как повод.
Про него стоит поговорить отдельно. Прямо с обучения буквам.
Начнем с того, что я не фанат раннего развития, особенно его части «читать раньше, чем ходить». Те структуры мозга, которые переводят нарисованные закорючки в слова, формируются несколько позже тех, которые опознают эти закорючки как звуки. И чуть раньше тех, что могут обработать слова как новую интересную информацию.
Иными словами, если ребенок лет до 4 не рвется в бой – не усердствуйте. Вокруг целый мир, который можно каждый день проговаривать на обоих языках. А после 4 лет начинается обязательная английская infant school.
По моему опыту, чтение целых слов приходит скачком примерно после 5 лет (если ваше чадо бегло читало уже в 3 – ура, вы герои, но я лучше усредню). Если вы уже выучили русские буквы, то оно произойдет одновременно. Но, наверное, не зря Северная Европа и Россия начинают школу с 7 – за эти три года дети очень взрослеют.
Я не в претензии к нашей британской системе, где вся первая ступень весьма щадящая и учитывает особенности каждого ребенка. Давайте учтем и мы: умение читать еще не значит умение читать много, целыми книжками, понимая, запоминая и обдумывая. Книжки для первой ступени английской школы тонюсенькие. При этом никто не отменяет bed time story. Из прочитанного родителем маленький ребенок усвоит в разы больше, чем из прочитанного самостоятельно. Это работает примерно до подросткового возраста, когда потребность слушать старших вообще падает, стремясь к нулю.
Я занималась со своими всю младшую и среднюю школу. Читала и по-английски, просила немного перевести, обсуждала. Русская книга на ночь – обязательно. Муж вечно поддевал меня: «Они просто слушают звуки твоего голоса – так ты хоть вопросы задай, дай им высказаться, не гони». Задавала, делала поправку на свои иллюзии, объясняла непонятное с экскурсом в свое детство. Наверняка до сих пор переоцениваю количество усвоенного.
Лет в шесть дитя способно прочитать стихи Барто или небольшой рассказ Сутеева. А вместе мы, например, приобщались к книгам Волкова или историям Драгунского (кстати, отличный повод поболтать про разные школы). Можно и «взрослое» осилить в раннем подростковом. Хотя бы стоит попробовать. Это и есть то совместное время с ребенком, которое так рекомендуют для всеобщей адаптации.
Не спешите приступить к следующей главе – спросите про главного героя, найдите аналогии в повседневной жизни. И не возмущайтесь, если в ответ получите невнятное мычание или корявую чушь. Тут ваш косяк, уверяю (я, например, читала слишком быстро). Не забывайте про возраст, про усталость, найдите за что похвалить. Постарайтесь сделать эту часть дня часом расслабления и удовольствия.
Если сложится, наступит момент, когда ребенок начнет читать по-русски сам. Какое-то время вы сможете даже руководить процессом. Недолго. Потом – как повезет. Скорее всего, это будут уже какие-то не ваши книги. И, может быть, сильно позже, в его взрослой жизни. В конце концов, можно и со студентом почитать – если он захочет, конечно. Если совсем никак – отправляйте ему что-нибудь небольшое с картинками или наборы анекдотов.
Смиритесь – они другие и не пойдут с вами рука об руку в страну вашего детства и юности. На худой конец, для них останутся только мультики, мороженое в ГУМе и бабушкины оладушки
Совет пятый: перевод как метод.
Когда-то я прочла, что у маленьких детей каждый язык как бы падает в отдельную коробочку. Он легко «насыпается», быстро «открывается», но при этом так же быстро «портится», не будучи использован. Собственно, именно поэтому дети забывают русский скорее взрослых.
Взрослые обычно учат иностранные языки более сознательно, с постоянными связями – перемычками между этими емкостями. Когда-то в Москве процветали такие блиц-курсы («метод погружения в язык») – там использовали как раз имитацию детства: прыжок в чужую речь, игры, песни-танцы, смех и веселье. Уроков, понятно, не задавали.
Моя мама, не слишком одаренная в этой области (я – в нее), бодро заболтала по-немецки после пары недель такого курса. Но продолжать не стала и скоро благополучно забыла усвоенное. Я же до сих пор помню весь тоскливый арсенал школьных уроков английского.
Поскольку педагог я доморощенный, то смело присваиваю себе эту незамысловатую идею: переводить с ребенком. Перевод свяжет оба языка, как при вулканизации каучука, упрочив всю систему.
Кстати, если вы, прочитав мои откровения, решили первый раз приступить к делу с вашим чадом лет 5-10, которое «отлично чешет на обоих», то сделайте это сидя и, возможно, заранее выпив успокоительного чайку. Большинство детей без тренировки будут опять же мычать и пучить глаза. Не пугайте их своим раздражением и не пугайтесь сами. Это поправимо.
С первых же дней школы я старалась расспрашивать: а что вы делали, а что сказала учительница, а как это называется? Читая первые маленькие книжки, переводила сама, потом предлагала перевести страничку-другую. Или хотя бы вспомнить, как это слово по-русски. Так постепенно сам факт двуязычия оброс навыками сознательного перескакивания с одного языка на другой.
Часто ребенок под некоторым давлением новой школьной жизни начинает стесняться своего происхождения и отказываться от любых занятий. Чем он младше, тем проще его подбодрить и мотивировать – так что, по возможности, лучше не запускать этот процесс.
Найдите вокруг себя одну-другую билингвальную семью. У нас в округе их немало: с голландской, итальянской, французской добавкой. А есть еще поляки и выходцы из восточных стран. Далеко не везде язык несет некую сакральную нагрузку «два языка - два мира». Иногда это просто домашний уклад, удобство и способ общения с родственниками (о чем я уже написала). Да и вообще, начиная со senior school, дополнительный язык есть в программе. Кстати, в семьях, где языков оказывается три-четыре, дети меньше задаются вопросом «А надо ли мне это?».
Не переборщите с эмоциями, больше рутины: «Вот приедет тетя – поможешь ей сделать покупки». Можно иной раз блеснуть в школе информацией из русскоязычного источника. Учителя непременно поцокают языком и скажут «very clever» на ваше «мы читаем и немного переводим». У нас на дворе не только толерантность, но и diversity, сейчас можно и модно знать иные миры, иметь необычные добавки к индивидуальности и широкий кругозор. Я вижу английскую среду как дружественную к иностранцам. Быть выходцем из России давно уже не экзотика, использовать чужой язык – обычное дело.
Проживем гладко первые годы школы – глядишь, и период подросткового возраста осилим. Той самой самоидентификации, мать ее...
Совет шестой: двуличие как результат.
На самом деле, конечно, по-русски с вами говорит несколько иной человек. Он иной уже, делая поправку на сверстника, учителя или члена семьи. Но язык усиливает многоликость. Если же ребенок не оброс тесным общением на русском языке, он будет зеркалить и подлаживаться только под ваши запросы, меняя маску за пределами дома. Об этом стоит помнить, а также о том, что «по-английски» дитя имеет несколько другой набор проблем. Иногда мне кажется, что «по-русски» мои дети медленнее взрослеют. Англицизмы ранних лет («пойду посмотрю, если почтальон принес письма») оборачиваются некоторой неточностью формулировок, неуклюжестью фраз, несхватыванием на лету намеков... По-моему, с возрастом такая разница сглаживается. Но для этого хорошо бы продолжать общаться.
В общем, смиритесь – они другие и не пойдут с вами рука об руку в страну вашего детства и юности. На худой конец, для них останутся только мультики, мороженое в ГУМе и бабушкины оладушки. Тоже неплохо. Ведь и вы порой бесполезны в их постоянно меняющемся мире. У них свои драмы и свои глупости – к тому же на другом языке.
Расслабьтесь – вы сделали что могли. Главное, чтобы все были здоровы и счастливы.
Таня Штейнберг
www.tatianatovarovskaya.com
(фотографии из личного архива ТШ)
источник »
|