фото показано с : theuk.one

Бангкок — Когда закончилась Холодная война, многие эксперты ожидали наступления новой эры, в которой геоэкономика будет определять геополитику. Они прогнозировали, что, по мере усиления экономической интеграции, порядок, основанный на правилах, укоренится во всём мире. Государства будут соблюдать международное право, а иначе их ждут серьёзные издержки. Сегодня подобный оптимизм выглядит крайне наивным. Хотя внешне международная правовая система укрепляется (например, она опирается на конвенции ООН, глобальные договоры, подобные Парижскому климатическому соглашению 2015 года, а также на Международный уголовный суд), верховенство силы продолжает попирать верховенство закона. И, наверное, ни одна страна не получила столько преимуществ от сложившейся ситуации, сколько получает Китай. Взять, к примеру, китайские плотины на реке Меконг. Эта река течёт из контролируемого Китаем Тибетского нагорья в Южно-Китайское море через территорию Мьянмы, Лаоса, Таиланда, Камбоджи и Вьетнама. Построив 11 мегаплотин на краю Тибетского нагорья, откуда река затем попадает в Юго-Восточную Азию, Китай нанёс необратимый ущерб этой речной системе и устроил масштабный экологический хаос, в частности, спровоцировав проникновение солёной воды в дельту Меконга, что привело к отступлению дельты вглубь материка. Сегодня уровень воды в Меконге находится на самом низком уровне за 100 лет наблюдений, при этом в странах, расположенных ниже по течению реки, участились засухи. Тем самым Китай получил мощный рычаг влияния на соседние страны. Однако никакого наказания за то, что Китай превратил воды Меконга в оружие, не последовало. И поэтому не стоит удивляться, что эта страна строит или планирует построить ещё как минимум восемь мегаплотин на Меконге. Китайские действия в Южно-Китайском море выглядят даже более наглыми. В декабре исполняется шесть лет с момента начала этой страной масштабной программы строительства намывных территорий в крайне важном стратегическом коридоре, который связывает Индийский и Тихий океаны. Построив и милитаризировав искусственные острова, Китай перекроил геополитическую карту региона без единого выстрела — и не столкнувшись с какими-либо издержками на международном уровне. Да, конечно, в июле 2016 года международный арбитражный суд, созданный Постоянной палатой третейского суда (ППТС) в Гааге, постановил, что территориальные претензии Китая в Южно-Китайском море не имеют легитимности в рамках международного права. Но руководство Китая просто проигнорировало это постановление, назвав его «фарсом». Если ничего не изменится, тогда продвигаемый США план создания «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» останется не более чем бумажной концепцией. Открытое презрение Китая к решению ППТС резко контрастирует с реакцией Индии на решение, принятое в 2014 году учреждённым ППТС судом, который присудил Бангладеш почти 80% из спорной территории площадью 25602 кв. км в Бенгальском заливе. Хотя это решение не было единогласным (в то время как вердикт суда по Южно-Китайскому морю был единогласным), и в нём имелись очевидные изъяны (например, оно сохранило значительную «серую зону» в заливе), Индия с готовностью его выполнила. Более того, в период с 2013 по 2016 год, то есть как раз в период рассмотрения инициированного Филиппинами дела против претензий Китая в Южно-Китайском море, три различных состава суда, созданных ППТС, приняли решения против Индии в её спорах с Бангладеш, Италией и Пакистаном. Индия подчинилась всем этим решениям. Вывод очевиден: для крупных и влиятельных стран уважение к порядку, основанному на правилах, является вопросом выбора — и это выбор, который Китай, с его особым характером политического режима, делать не готов. На этом фоне возможные правовые действия Вьетнама, связанные с его собственными территориальными спорами с Китаем, вряд ли позволят достигнуть многого (Китай начал вмешиваться в давно ведущуюся Вьетнамом добычу нефти и газа в его эксклюзивной экономической зоне в Южно-Китайском море). Вьетнам понимает, что Китай проигнорирует любое решение, принятое не в его пользу, и будет использовать свои торговые рычаги, чтобы наказать менее сильного соседа. Именно поэтому так остро необходим механизм контроля за соблюдением международного права. Между государствами всегда будут возникать споры. И ради сохранения мира требуются механизмы для разрешения этих споров справедливым и эффективным образом, а также для поддержания уважения к существующим границам. Впрочем, подобные механизмы вряд ли появятся в обозримом будущем. Дело в том, что Китай не в одиночестве безнаказанно нарушает международное право: его сотоварищи, постоянные члены Совета Безопасности ООН — Франция, Россия, Великобритания и США — поступают точно так же. А ведь это те самые страны, которым уставом ООН доверено поддержание международного мира и безопасности. Сегодня международное право оказывается сильным в отношении бессильных и бессильным в отношении сильных. Несмотря на тектонические сдвиги в экономике, геополитике и окружающей среде, ситуация, похоже, будет оставаться такой и дальше: наиболее могущественные страны будут применять международное право для навязывания своей воли более слабым странам, но при этом сами будут его игнорировать. Пока эта ситуация не изменится, глобальный порядок, основанный на правилах, будет оставаться фиговым листочком, прикрывающим отстаивание национальных интересов с помощью силы. Брахма Челлани, профессор стратегических исследований в Центре политических исследований Нью-Дели и научный сотрудник Академии Роберта Боша в Берлине. Является автором девяти книг, включая «Азиатский Джаггернаут», «Вода: новое поле битвы Азии» и «Вода, мир и война: противостояние глобальному водному кризису». источник »

61 +