фото показано с : theuk.one

Москвичка Мария Гудман с детства интересовалась технологиями. Во время учебы на социального антрополога она всерьез увлеклась программированием и, получив диплом, отправилась в Израиль на десятимесячную студенческую программу. В итоге в Тель-Авиве Маша практически пять лет проработала в стартапе, после чего переехала в Лондон, устроилась в технологичную компанию Bulb и стала волонтером в международной организации Women Who Code. Маша рассказала ZIMA Magazine о том, почему девочки хотят быть программистами и что делать с гендерными стереотипами, которые до сих пор существуют в этой профессии. — Маша, когда у тебя появился интерес к технологиям? — С детства мне нравилось заниматься всем, что связано с компьютерами и телефонами. Особенно если надо было что-то перепрошить, поменять или установить. Затем пришло время поступать в университет, и я выбрала для себя профессию социального антрополога (мне нравилась специальность, и я до сих пор считаю себя антропологом, хотя напрямую с моей работой это не связано). Но во время учебы я вновь увлеклась программированием, причем для себя — это было небольшое хобби, чтобы отвлечься. Я писала диплом: делала настоящую научную работу, с которой позже выступала на конференции, и, чтобы немного отдохнуть от этого, училась кодить.  После получения диплома я планировала поступить в аспирантуру в Москве. Сказала преподавателям: «До встречи в следующем году!» И неожиданно уехала на десятимесячную программу для студентов в Израиль. Обратно я уже не вернулась.  — Что это была за программа? — Программа для еврейской молодежи, в рамках которой можно пройти обучение, стажировку и найти работу по совершенно разным направлениям. Меня, конечно, интересовало исключительно программирование. Поэтому во время курсов я начала работать в маленьком израильском стартапе, который занимался технологиями распознавания речи у людей с дисфункцией. Они поставили перед собой непростую задачу: сделать привычные функции — вроде «умного дома» и голосового поиска — доступными для всех. Мне жутко понравилась идея, атмосфера, и после стажировки я получила долгожданный оффер. А за последующие пять лет в стартапе я выросла от программиста до Lead Application. У меня появилась отличная команда, в которой я была менеджером, и вместе мы смогли запустить крутой продукт, чем я очень горжусь.  — Получается, что начать программировать с нуля никогда не поздно. Или все-таки есть какие-то условные дедлайны и требования? — Когда я хотела заняться программированием, у меня возникали те же вопросы: а что это вообще? А не поздно ли начать? А какие виды программирования бывают? Одни знакомые посоветовали мне заняться веб-программированием Javascript в основном потому, что у него низкий порог вхождения, простой синтаксис и довольно понятная структура, в отличие от других языков программирования. Можно быстро научиться, попробовать и приступить к практике. Этим я и занялась: писала разные сайты и скрипты.  Чуть позже, когда я поступила на образовательную программу, то попала в стартап, который был не связан с вебом. Тогда мне пришлось освоить другой язык — Java: он используется в  создании мобильных приложений, в особенности для устройств на операционной системе Android. Это показалось мне совершенно другой вселенной.  Думаю, очень важно попробовать несколько направлений, чтобы понять, что вам интересно, а что нет, как и в любой другой профессии. Но большая ошибка заключается в том, что многие люди подходят к этому вопросу так: «Все, я начинаю учить программирование и бросаю другие дела». Хотя можно взять и попробовать. Если получается и нравится, то работать дальше, если нет — просто это оставить. — Почему произошел переезд в Лондон? — Я очень люблю Израиль, особенно Тель-Авив. У меня там много друзей, и в общем-то за последние пять лет я довольно сильно породнилась с этим городом. Но по сравнению с Москвой, где я выросла, он постоянно казался маловат — хотелось чуть больше движения, энергии, активности. Поэтому я задумалась над тем, чтобы пожить еще где-то. Кроме того, в карьере подходил тот момент, когда я вроде сделала уже все: достигла самой высокой должности. Я начала искать работу и связалась с компанией Bulb (они занимаются возобновляемой зеленой энергетикой), которая в итоге пригласила меня в Лондон. Когда я увидела вакансию, то они мне сразу приглянулись — я отправила резюме, прошла интервью и переехала. На деле, конечно, все оказалось немного сложнее: из-за пандемии моя релокация затянулась. Контракт я подписала еще в феврале прошлого года, после чего успела съездить в Англию и получить сертификат по английскому языку, который внезапно оказался нужен для работы. Затем ждала полгода, чтобы визовый центр, закрытый из-за коронавируса, вновь открылся. И, наконец, в августе переехала. Пока что большую часть времени в Лондоне я провела на локдауне. Последние полгода мы работали удаленно, так что в офисе мне удалось побывать всего раз десять. Но сейчас руководство обсуждает будущие возможности рабочего графика и возвращение в офисы — все обговаривают с сотрудниками и, возможно, скоро мы вновь будем встречаться командой для обсуждения проектов и идей.  — Тем не менее в Лондоне ты уже успела стать частью волонтерской организации Women Who Code. Чем вы занимаетесь? — Да, это очень большое и важное для меня дело. Организация  работает над тем, чтобы предоставить женщинам, работающим в сфере IT, больше перспектив и возможностей. Мы устраиваем встречи и вдохновляющие мастер-классы, рассказываем о перспективах и преимуществах программирования, организуем курсы и присуждаем стипендии. Например, весь последний месяц я занималась проведением большого проекта по менторству. Это новая программа, которую мы запустили, чтобы помочь новичкам найти наставниц и более уверенно развивать карьеру. Все это важно и нужно, потому что Tech уже сейчас формирует реальность вокруг нас, и наше будущее будет наполнено технологиями. Мы должны быть уверены, что люди, которые разрабатывают эти технологии, учитывают интересы и нужды разных групп, например, такой большой группы, как женщины. Один из способов этого добиться — дать возможность большему количеству женщин участвовать в их создании. А еще в IT неплохо платят, и, я считаю, у женщин должен быть доступ к высокооплачиваемой работе.  Кстати, WWC не единственная волонтерская организация в Лондоне, которая объединяет женщин из мира технологий, — нас намного больше.  — К вам можно обращаться, если еще не знаешь, что именно хочешь делать? Или лучше приходить с конкретными запросами и базой? — Как минимум стоит поинтересоваться, чем занимается организация — хуже точно не будет. Вот, кстати, недавно мы проводили панельную дискуссию, как раз в рамках моего проекта по менторству, и среди слушательниц были те, кто только планирует начать карьеру в программировании. И волонтерские организации — хороший первый шаг навстречу профессии. Тем более что не у всех есть возможность проходить курсы или обучаться этому в университете.  — Как думаешь, почему программирование гендерно разделилось? Если мыслить стереотипами, то айтишник или стартапер — это чаще всего мужчина.  — Эту тему я могу обсуждать целыми днями, потому что проблема действительно существует. На данный момент в отрасли IT работает больше мужчин, чем женщин. И у этого есть много причин. Одна из них — предрассудки против женщин и дискриминация на разном уровне. Систематический сексизм, к сожалению, присутствует даже в развитых странах и часто не замечается. Поэтому многие женщины до сих пор не чувствуют себя комфортно, выбирая профессию в точных науках. Это начинается в раннем детстве, и со временем только укореняется. В итоге женщины реже подают заявки на то, чтобы пройти обучение программированию, устроиться работу. Как результат — появился стереотип, что программист — это парень в худи. Хотя первым программистом в мире была на самом деле женщина — британка по имени Ада Лавлейс.  Такие организации, как , нужны для того, чтобы бороться с этими стереотипами. И, кстати, компания, в которой я сейчас работаю, понравилась мне тем, что у них даже есть специальная команда, которая занимается Diversity & Inclusion. Раз в две недели мы собираемся и обсуждаем, как можно сделать компанию более честной, прозрачной и разнообразной. Эта идея очень откликается людям. — И как это можно сделать? — Есть много разных инициатив и способов. Например, одно известное исследование доказало, что специалисты HR, в основном, пишут вакансии, ориентируясь на мужчин, ведь женщины на них реагируют иначе. Одно из условий, которое триггерит их, — когда в описании вакансии на сайте указан обязательный опыт в 5–7 лет работы. Так вот, статистически женщины, которые работают только 4–5 лет, не подают заявку. А мужчины, которые работают 4 года, наоборот, — отправляют свое резюме. Поэтому разрабатываются новые руководства, которые поясняют, как написать вакансию так, чтобы женщина не боялась подать резюме и приняла участие в отборе.  Другая большая проблема — это предвзятость. Например, когда ты делаешь review коллеге и занижаешь ей оценки, потому что она не кажется тебе классическим примером программиста. В таких случаях проводятся тренинги, чтобы научиться определять неосознанную предвзятость. — Это очень интересно. Но мне кажется, что иногда в компании не хватает сотрудников, чтобы заниматься этими вопросами. Например, в некоторых вообще нет HR-отдела и, как следствие, таких знаний, компетенций.   — Согласна. Скорее всего, компания должна быть не маленькой, потому что в противном случае у нее не будет ресурсов на то, чтобы этим заниматься. Но если в ней работает HR-специалист, то его прямая обязанность — следить за тем, чтобы такие практики применялись.  Кстати, для компаний это тоже выгодно. Согласно последним данным, фирмы, которые меньше дискриминируют женщин, получают больше прибыли и инвестиций. Тем не менее в сфере IT в Великобритании работает всего лишь 20% женщин против 80% мужчин (и это учитывая то, что женщины составляют ровно половину работающего населения страны). Если мы говорим о высоких позициях в IT, то там женщин еще меньше. Хотя в сфере технологий и точных наук еще есть куда стремиться в вопросах гендерного равенства, прогресс уже чувствуется. Все больше людей начинают понимать, что diversity и incusion инициативы пытаются сделать рабочую среду честной, безопасной и комфортной для всех и каждого. И на личном уровне это становится более заметным тоже. Я вижу специалистов-мужчин, которые интересуются проблемой и тем, как они могут помочь. Я вижу вокруг себя все больше замечательных и талантливых программисток, и это помогает мне стремиться вперед и вверх, потому что Representation matters. Юлия Карпова источник »

51 +