фото показано с : theuk.one

Гитлера уже нет, однако история жива, и она сохранила и зафиксировала почти все стороны его жизни и преступления, совершенные или инициированные этим человеком. Но при этом, существует весьма много фактов о нем, о существовании которых большинство людей люди даже не подозревает. В данной статье приводятся подробности частной жизни руководителя нацистской Германии и его ближайшего соратника, о которых многие читатели, наверняка, прочтут впервые. Так, издание Faradid, со ссылкой на британскую Daily Mail, написало, что еще в 1930 году Гитлер поручил одному из своих личных секретарей задачу, требующую особой конфиденциальности и деликатности. А именно: выяснить происхождение, генеалогию и родственные связи одной 17-летней девушки, с которой будущий фюрер встретился и познакомился в одной из фотостудий Мюнхена, где та работала ассистенткой. Гитлер, казалось, хотел быть абсолютно уверенным, что она происходит из «чисто арийской расы». Соратник и спецсекретарь Гитлера Мартин Борман провел эти деликатные изыскания, и вскоре заверил Гитлера, что у Евы Браун, той самой девушки, которая и трудилась ассистенткой в фотостудии Мюнхена, не найдется даже капли «неарийской крови». Ева Браун и Гитлер Так и началась история отношений Евы и Гитлера. Слово «любовь» едва ли будет уместным здесь, так как мы знаем, сколь много злодеяний и преступлений тянется за этим человеком: даже с малой их долей понятие «любовь» несовместимо. Именно с той поры, когда Борман выполнил «спецзадание» своего шефа, Гитлер стал частенько захаживать в ту фотостудию, чтобы пригласить Еву в кинотеатр или ресторан. Известно, что с 1932 года у Гитлера и Евы Браун начались более близкие отношения. С некоторых точек зрения, она вряд ли представляла собой тот идеал, который для представительниц прекрасного пола предусмотрела нацистская идеология: она курила, следила за похождениями звезд американского кино, читала журналы мод и сама любила роскошно одеваться. Однако с другой стороны, она была во вкусе самого фюрера: спортсменка, обладала стройной фигурой, настоящая блондинка и совершенно не интересовалась политикой. Однако самым лучшим было то, что она на момент знакомства с фюрером была еще эмоционально незрелой, так что ее сознанием и разумом можно было легко манипулировать. После того, как Ева позволила Гитлеру соблазнить себя и стала, таким образом, уже не его подругой, а наложницей, она часто стала подверженной эмоциональным расстройствам. Особенно с того момента, когда стала редко видеть фюрера, который уже начал стремительное восхождение по политической иерархии межвоенной Германии — она решила, что ее бросили. Как-то раз, в полном отчаянии, она написала Гитлеру прощальное письмо и попыталась застрелиться. Однако пуля, попав в шею, прошла навылет, не задев жизненно важные артерии. Однако она, тем не менее, истекала кровью, но смогла все же вызвать врача. Гитлер был потрясен, когда услышал о попытке самоубийства Евы; и тогда он дал ей слово не оставлять ее надолго. Этому обещанию фюрер смог оставаться верным лишь несколько лет. А за весь 1935 год он ни разу даже не поговорил с Евой по телефону. Когда же Еве удалось, наконец, добиться двухчасовой встречи с фюрером, Гитлер в итоге, даже не попрощавшись, отбыл в Берлин. Для Евы снова последовали два месяца мучительных переживаний в неизвестности. Все это закончилось сильнейшей истерикой в мае месяце, после которой Ева, чтобы уснуть, приняла сильную дозу снотворного, намного превышавшую разрешенную. На этот раз к счастью для Евы, вовремя подоспела ее сестра. И только после этого Гитлер понял, что необходимо предать свои отношения с Евой гласности. Фюрер берет Еву с собой на партийный съезд в Нюрнберг и там представляет Еву другой девушке, которая была еще в большей степени светловолосой, а значит, в которой текло еще больше «арийской крови». Девушку звали Магда Геббельс, и у нее уже был официальный статус — она была женой ответственного за пропаганду в Национал-социалистической партии. Магда была чрезвычайно удивлена, когда увидела в салоне для почетных гостей «ветреную девушку» с «убитым горем лицом». Когда эти слова Магды о Еве стали известны Гитлеру, он был очень разозлен и взбешен, после чего не желал видеть Магду почти полгода. В 1936 году Гитлер приглашает Еву в резиденцию Бергхоф — курортное местечко в Альпах, неподалеку от горнолыжного курорта Берхтесгадена. Однако памятуя о словах Магды, фюрер не желал, чтобы его возлюбленная была рядом с ним, когда тот встречался с государственными деятелями или представителями иностранных государств. В итоге Ева большую часть времени оказывалась просто взаперти у себя в комнате. Или же ее отсылали снова в Мюнхен, на одну из вилл, где она должна была ждать, когда ей смогут уделить для встречи «несколько часов». Однако влияние, казалось бы, полностью бесправной «фаворитки» предводителя нацистов было все же сильным, и даже самые близкие тогда фюреру люди, Магда и Йозеф Геббельсы, никогда и мысли в голове не держали о приобретении недвижимости неподалеку от виллы, где постоянно проводила время Ева. Однажды, когда Ева все же оказалась в обществе этой не слишком любившей ее пары — Магда тогда была на последних месяцах беременности и ей трудно было наклоняться — ее попросили помочь Магде завязать развязавшийся шнурок на туфельке. Однако Ева хладнокровно позвонила в звоночек для вызова прислуги и попросила горничную помочь Магде. Жизнь в Бергхофе проходила очень размеренно и спокойно. Почти каждый день, около 4 часов дня, Гитлер и Ева вдвоем пили чай с пирожными и печеньем. После чаепития вождь нацистов обычно погружался в дремоту прямо на стуле. Вечера же проходили за просмотром фильмов, или же Гитлер начинал свои бесконечные рассуждения, во время которых слушатели старались не уснуть. Когда началась Вторая мировая война, Ева, всегда предпочитавшая оставаться в тени, чаще, чем раньше, отваживается высказывать свое мнение. Так, когда нацисты пытались запретить ношение любых украшений, она смогла добиться для себя исключения. В то время как обычные женщины были вынуждены месяцами использовать одни и те же салфетки, она настояла, что будет пользоваться только медицинскими одноразовыми. Ограничения на ношения разного рода роскошных платьев и костюмов для нее словно бы не существовало. Она ухитрялась менять одежду и туалеты трижды в день: платье для обеда, платье для чая в полдник и платье для вечернего ужина. И любое из этих платьев шилось на заказ или покупалось в лучших домах мод Италии и Франции. Когда уже становилось очевидным, что Германия идет к поражению в войне, Ева настояла, чтоб ее пускали в личное бомбоубежище Гитлера в Берлине, куда обычно никто не допускался. Секретарю фюрера она говорила: «Я пришла, чтобы отдать все лучшее, что есть в моей жизни, моему вождю». Празднование Дня рождения Гитлера 20 апреля 1945 года было, как никогда, печальным. С раннего утра советская артиллерия начала обстрел города. Гитлер отправился спать очень рано, однако Еве хотелось еще повеселиться, несмотря ни на что. Одна из секретарш Гитлера так описала состояние Евы в тот день: «У нее в глазах словно горел огонь. Ей хотелось танцевать, пить и словно забыть обо всем, что творится вокруг». Через несколько дней, 29 апреля Гитлер и Ева уже официально стали, наконец, мужем и женой. За несколько часов до церемонии бракосочетания Гитлер делает запись в дневнике, ставшую своего рода завещанием: «Прежде чем покончить со своим земным существованием, я решил выбрать ту, которая после многих лет верности и дружбы, добровольно осталась в осажденном и полуразрушенном городе, и решилась связать свою судьбу с моей. И в свой смертный час она мечтала стать моей женой». На вечеринке, на которой присутствовали также Мартин Борман и Геббельс, Ева надела платье из шелка и свои лучшие украшения. Шофер Гитлера так описывал происходящее: «Бункер находился под минометным огнем почти непрерывно, однако вечеринка шла своим чередом и свадебное веселье было в разгаре. Были и сэндвичи, и напитки, все веселились, но одновременно ностальгировали по прошлому». Днем позже, в 3 часа 15 минут, снова позвали всех самых близких к фюреру, казалось, на прием. Борман и прислуга Гитлера, прежде чем войти в комнату фюрера, задержались на несколько мгновений. Когда же они вошли, то увидели только два мертвых тела, лежавших на канапе. Борман буквально поседел как мел, увидев эту мрачную картину. Гитлер сначала принял яд — цианистый калий, а потом выстрелил в себя из револьвера: пуля калибра 7,65 мм вошла в его висок, а орудие убийства валялось тут же, у его ног. Ева, одетая в белое платье, лежала тут же, рядом с ним. По словам служанки Гитлера, «на прекрасном лице Евы было видно, что она тоже приняла яд. Ей было только 33 года». Эльза, супруга Гесса Ревностный нацист Гесс был заместителем Гитлера в период с 1933 по 1941 годы. Он каждый год зачитывал поздравления по радио в связи с наступлением Рождества, выступал на многих торжествах, организуемых и проводимых Национал-социалистической партией, и именно он подписал законы «О лишении прав немецких евреев». Урожденной Эльзе (Ильзе) Прёль было 20 лет, она проживала в общежитии для студентов города Мюнхена, когда она случайно встретила еще одного обитателя общежития. Он носил тогда старую военную униформу, местами изрядно потрепанную. Скулистое мужское лицо с огромными, почти сошедшимися друг с другом бровями, запавшими глубоко глазами, его взволнованный взгляд сразу привлекли внимание Эльзы. Молодой человек назвался Рудольфом Гессом. Эльза, которая была дочерью врача, с первого взгляда подпала под очарование этого незнакомого ей тогда человека. Только потом она поймет, что чувства Гесса, когда тот уже вступил в интимную связь с девушкой, отнюдь не были искренними, — он с самого начала не стремился к близким отношениям. Продолжение их отношений, в том числе интимных, было основано лишь на их общем интересе к личности Гитлера. В 1920-е годы они полагали, что Гитлер, если сможет стать во главе страны, приведет Германию, униженную итогами Первой мировой, вновь к славе, почету и процветанию. Гессу тогда было 26 лет, но он уже был ветераном Первой мировой войны. С самого начала появления в Германии Партии национал-социалистов он уже участвовал в столкновениях между нацистами и их сторонниками и левой оппозицией. Рано начала заниматься политикой и Эльза: она уже тогда активно распространяла нацистские листовки, готовила транспаранты, редактировала газету национал-социалистической партии и писала для нее статьи. Наградой за все эти их усилия было то, что и Эльза и Рудольф могли проводить время и общаться со своим кумиром. Позднее Эльза рассказывала, что Гитлер очень любил разного рода кривляния и гримасничанье, если только не он сам был их предметом; также с большим удовольствием слушал смешные истории и анекдоты, причем одни и те же, и по нескольку раз. И также — разумеется только такие, в которых в качестве объекта насмешек не выступал бы он сам. Гитлер очень доверял Эльзе, и твердым доказательством этому было то, что, когда Гесс уже был назначен заместителем фюрера, и, следовательно, был одним из немногих, кому было дозволено посещать его без предварительного доклада, Эльзе тоже дали почетную, но и ответственную задачу — редактировать книгу Гитлера «Моя борьба». Эльза около 7 лет встречалась с Гессом, но их отношения до сих пор не были оформлены юридически, и эта форма отношений стала скоро ее тяготить. Но кто же, как не Гитлер, мог как-то повлиять на это положение дел? И как-то раз, когда все трое сидели в кафе, Гитлер неожиданно вскочил со своего места, взял руки Эльзы, соединил их с руками Гесса. При этом фюрер воскликнул, обратившись к Эльзе: «Неужели ты никогда не думала о браке с этим человеком?!» Конечно, Гесс был не в силах возразить что-то на предложение своего кумира, он молча кивнул, и в 1927 году Гесс и Эльза стали, наконец, мужем и женой. Однако Гесс, даже несмотря на это, не имел склонности к браку. И Эльза не могла этого не осознавать, как-то раз пожаловавшись одной из своих подруг: «Я словно девушка из монастыря». Гесс поселился в одной из довольно красивых вилл за городом, а по выходным дням регулярно выходил на прогулки в горы и катался на лыжах. Пара хотела, чтобы все их считали поклонниками искусства, и потому собирали у себя дома коллекцию живописи, в частности, полотна популярного тогда импрессионизма. Однако вскоре Гесс получил выговор по партийной линии за чрезмерное увлечение тем направлением в живописи, которое, согласно нацистской идеологии, считалось «упадническим». Как-то раз Гитлер, который не терпел творчество импрессионистов, посетил дом супругов, и, когда увидел на стенах полотна импрессионистской живописи, пришел в сильнейшее негодование. До того момента Гитлер полагал, что Гесс был «его разумным выбором» и «ключом к успеху» нацистов. На тот момент Гесс был уже десять лет вторым человеком в партии и считался правой рукой Гитлера. Но тогда, когда произошло это событие, — а это было в 1934 году — Гитлер переменил свое мнение. Он как-то раз в сердцах сказал своему пресс-секретарю, что не может допустить, чтобы человек, от которого «чрезвычайно несет искусством и культурой», был бы его заместителем. И Гитлер был далеко не единственным в нацистской партии, кто считал Гесса «недостаточно компетентным»: ему с того момента начало казаться, и не спроста, как станет ясно позднее, что он ошибался, когда думал, что Гесс разделяет во всем его мнение. Магде, жене Йозефа Геббельса, шефа нацистов по пропаганде и агитации, тоже пришлась не по душе обстановка на вилле Гесса. Правда, объектом ее нападок стали не полотна живописи на стенах виллы, а проводимые супругами вечеринки. Как утверждала Магда, на этих вечеринках царила «невыносимая скука». По ее словам, скучно было до такой степени, что тот, кто попадал на нее, старался всячески избегать быть приглашенным в этот дом еще раз. Там было не принято веселиться от души, даже курить не разрешалось. «А разговоры там были под стать подаваемым напиткам, также бессодержательные и тоже невыносимо скучные» — добавляла Магда. Эльза, супруга хозяина дома, пыталась скрасить вечное безразличие ко всему и индифферентность Гесса, но это почти не удавалось. К примеру, как-то раз в дом супругов Гессов была приглашена «на чашку чая» Лени Рифеншталь, известная в нацистской Германии кинорежиссер. За чаем рядом сидел Рудольф Гесс, но за все время чаепития он так и не проронил ни звука. Как ни смеялись над супругами, над их консерватизмом другие нацистские лидеры, от своих привычек, и от тех правил, по которым текла жизнь в их загородной резиденции, они, тем не менее, не отступали. Более того, они цеплялись за них с еще большей одержимостью. Эльза ежегодно выступала на партийных съездах в Нюрнберге, проходивших всегда с большой помпой и торжественностью. Ни она сама, ни ее супруг ни разу не выступили против принимаемых нацистской партией жестоких и экстремистских законов. Но, тем не менее, даже здесь Гитлер находил повод быть недовольным. Эльза, сама того не осознавая, приводила фюрера в ярость своими речами и выступлениями, на которых, казалось бы, не звучало ничего, кроме слов преданности вождю и проводимой им политике. В узких кругах фюрер сетовал на «амбиции» Эльзы, на то, что она, «стремясь доминировать над мужчинами, полностью лишалась женственности». Гитлер полагал, что женщине не место в политике и на трибунах, даже если она призывает с них к покорности проводимой «генеральной линии». Если же женщина все же попадает в политику, то ей «не следует даже открывать рот», — она должна всегда молча следовать за мужем. Гитлер сам был вегетарианцем, однако всякий раз, когда Эльза и Рудольф пытались следовать его примеру, тот приходил в ярость. Как-то раз Гитлер пригласил Гесса на обед. Гесс обедать не стал, а велел упаковать все свои порции и унести с собой, при этом объяснив, что «его еда должна быть особенной и не иметь биодинамического происхождения». Тем самым он настолько разозлил Гитлера, что тот уже никогда больше не приглашал его на обед, говоря, что «лучше уж всегда обедать дома». У Гесса и супруги очень долго не было детей, из-за чего пара постоянно испытывала беспокойство. Им было стыдно, ибо они, считавшие себя главными «знаменосцами партии», не могли добавить ей «еще одного нациста». И Гесс, пытаясь избавиться от безразличия к брачным отношениям, стал принимать гормоны. Наконец его усилия принесли успех, и в 1937 году Эльза забеременела. Гесс, безразличный к супружеским отношениям, но страстно желавший иметь сына, стал во время прогулок ловить пчел, пытаясь загнать их в бутылку, которую он с собой носил, а затем пересчитывал пойманных насекомых. В народе было поверье, что если летом появляется много диких пчел, то можно надеяться на то, что в семье грядет прибавление, и родившимся непременно будет мальчик. Так и случилось, что Вольф оказался единственным сыном в семье Гессов, он родился в том же 1937 году. Как говорил Геббельс, Гесс после рождения сына «плясал от радости, как отплясывают краснокожие индейцы». После этого события счастливый отец повелел всем нацистским руководителям на местах по всей Германии собрать и прислать для него собранную во всех уголках страны и разложенную по кулькам землю, для того, чтобы из этой земли соорудить потом нечто, похожее на колыбель. Заместитель фюрера считал это своего рода символом, если колыбелька его первенца будет собрана из привезенной со всей Германии земли, и в ней, когда его положат на «землю отцов», его сын и начнет свой жизненный путь. Однако тот же Геббельс нашел эту идею соратника по партии очень странной, видимо, потому что никакого пиетета к «земле отцов» не испытывал. И он, исполняя просьбу Гесса, велел наполнить переданные ему кульки не землей, а просто грунтом из клумбы перед своей вилла. В нем была в основном не земля, а химические удобрения. Прошло четыре года после рождения Вольфа, и Эльза заметила, что ее супруг стал вести себя несколько странно — то погружался в задумчивость, то становился каким-то взволнованным, когда для волнения не было никакого повода. Ей казалось, что ее муж в то же время занят каким и-то тайными приготовлениями — и ее не обманули предчувствия! 10 мая 1941 года, часа в 2 после полудня, Гессы, как всегда, пили чай. И Эльза потом вспоминала так этот день и эти минуты: «Перед тем как уйти, он поцеловал мне руку, потом, задержавшись на пороге комнаты, долго смотрел на нашего сына, который играл тут же — он взял его на руки и снова глубоко задумался». И это теперь мы знаем, что Гесс тогда, тайком от Эльзы, вот-вот должен был отправиться в тот самый роковой полет — он сядет в самолет и направит его в сторону Шотландии. С тем, чтобы попытаться помочь заключению мира между нацистской Германией и Великобританией. И еще мы знаем, что Гесс тогда не состоял ни в каком заговоре против фюрера — он действовал исключительно по личной инициативе. Предположительно, еще в 1936 году на подобные мысли его натолкнул британский герцог Гамильтон, посетивший Германию во время Олимпийских игр в Мюнхене: высокий иностранный гость тогда же на приеме много рассуждал о мире между Британией и Германией, который, по его словам, «должен быть всегда». И уже в 1941 году Гесс решил, что сможет убедить британцев, уже тогда воевавших с фашистской Германией, выйти из войны. Так Гесс рассчитывал помочь фюреру полностью сосредоточиться на подготовке к нападению на СССР, поскольку полагал, что если Германии суждено напасть на Россию, то в этот момент она не должна быть занята войной с какой-либо другой страной. И Эльза очень забеспокоилась, когда тем же вечером супруг не вернулся домой. «Вплоть до начала следующего дня я не знала, что же именно произошло» — вспоминала после Эльза. И с той поры она не будет видеть своего мужа в течение 28 лет. Гитлер тоже не мог поверить в случившееся — он не мог понять мотивов действий своего соратника, хотя давно подозревал за ним «способность на некий поступок». Он снова был в гневе и ярости и немедленно приказал арестовать всех сотрудников, работавших под началом Рудольфа Гесса — многие из них окажутся в концлагере, где и пробудут до 1944 года. Эльзу, как и других, будет допрашивать начальник канцелярии НСДАП и личный секретарь Гитлера — рейхсляйтер Мартин Борман. Он, в частности, велел Эльзе приготовить список вещей, находившихся на знаменитой вилле и принадлежавших лично ей. Затем после тщательной проверки следователи установят — из всего имущества на вилле и в апартаментах Гесса супруге принадлежат только несколько ковриков. Все остальное имущество будет изъято «в пользу государства». Одной из немногих, кто в те дни поддерживал Эльзу, была возлюбленная фюрера, Ева Браун, которая говорила ей: «Я больше всех любила тебя и твоего мужа. Так что, когда тебе будет особенно трудно, дай мне знать — я могу поговорить с фюрером без вмешательства Бормана». Есть свидетельства, что именно благодаря Еве, а значит, и по указанию Гитлера, Эльзу не арестуют — более того, ей даже назначат, по настоянию Евы, пенсию. И только благодаря фюреру и его возлюбленной Эльза не будет исключена из партии — это была гарантия, что ее будущее в относительной безопасности. Но вернемся к супругу Эльзы. Гесс быстро понял, что Британия не склонна начинать переговоры с Гитлером. В итоге ближайший помощник Гитлера был арестован и так и оставался на Британских островах под арестом до конца Второй мировой войны. Дважды заместитель фюрера пытался покончить с собой: один раз выпрыгнул из самолета во время посадки, пока тот находился в воздухе на высоте 25 метров, второй раз пытался вонзить в себя кухонный нож. Гитлер по прошествии нескольких месяцев разрешил Эльзе написать письмо супругу, потом еще и еще раз. Письма эти находились в пути иногда до 8 месяцев, пока следовали до адресата. Гесс несколько раз отвечал на письма супруги, и в одном из писем он написал, что «очень рад» тому, что она по-прежнему сохраняет преданность партии национал-социалистов и лично фюреру«. Спустя несколько месяцев после окончания войны Гесс написал супруге, что те времена, когда они оба «служили фюреру», стали «удивительным опытом, который когда-либо мог быть у людей», а также, что «ему радостно осознавать, что он с самого начала был вовлечен в жизнь и дела столь уникальной человеческой личности». В октябре 1945 года Гесс был доставлен в Нюрнберг, где тогда шел международный судебный процесс над высшими руководителями нацистской Германии. Бывший второй человек рейха был в итоге приговорен к пожизненному заключению. Во время судебного процесса он вел себя довольно странно: во время заседаний демонстративно читал роман, разговаривал сам с собой и иногда засыпал, а, оказываясь в одиночной камере, бранился, ругался, сквернословил и вел себя, напротив, довольно агрессивно. Когда же ему было предложено повидаться с супругой, он вежливо отказался. В июле 1947 года Гесс был переведен в специальную тюрьму для высокопоставленных нацистских преступников Шпандау в Берлине. Несмотря на отказ от встречи с женой во время судебного процесса в Нюрнберге, Гесс все это время продолжал, тем не менее, переписку с Эльзой. Эльза в 1955 г. открыла небольшую гостиницу в баварских Альпах, в которой постоянно был зарезервирован номер — для отбывавшего пожизненное заключение супруга. До конца жизни Эльза надеялась на его возвращение и предпринимала не раз попытки его освободить. В 1957 году Гесс снова предпринял попытку самоубийства. На этот раз он пытался перерезать на обеих руках вены горлышком от бутылки. 12 лет спустя с ним случилась язва желудка, и он едва не умер. Именно в тот момент он, наконец, согласился увидеться с супругой и сыном Вольфом. Во время свидания им не было разрешено прикасаться друг к другу, и Вольф позднее вспоминал, что его мать во время свидания «едва сдерживала рыдания». После того, как Гесс оправился от болезни, представители Британии, Франции и США в Межсоюзной администрации тюрьмы Шпандау согласились на его освобождение, но Советский Союз согласия не дал. Представители советской администрации заявили, что «миротворческая миссия» Гесса во время Второй мировой войны состояла лишь в том, чтобы помочь Гитлеру одолеть СССР, оставив его без союзников. Также они указывали на то, что за годы заключения арестант совершенно не отказался от нацистской идеологии, и ссылались на его записи, сделанные в заключении, которые все также подтверждали его приверженность антисемитизму и ненависть к демократии. Однако в советской администрации все же дали согласие на встречи бывшего высокопоставленного нациста с родными раз в месяц. В 1977 году Гесс вновь попытался покончить с собой, перерезав ножом сонную артерию. Супруга Эльза увидела мужа последний раз в октябре 1981 года, когда тот уже был тяжело болен, страдая от плеврита и сердечной недостаточности. Вольф в те дни часто проводил время в ночных бдениях со свечой перед входом в тюремные помещения Шпандау. Но в итоге Гессу-старшему, похоже, все же удалось решить собственную судьбу: в 1987 году, когда ему было уже 93 года, его обнаружили задушенным, с мотком электрического кабеля, обмотанного вокруг шеи. Эльза же ушла из жизни в 1995 году, в возрасте 95 лет, находясь в доме престарелых. У нее уже тогда не осталось ничего, кроме, пожалуй, тех малопривлекательных общественных идей, приверженность которым она сохраняла до самых последних дней, как и ее супруг. Спецрепортаж издания Hamshshri, подготовленный группой «О жизни — Из мира искусства» источник »

60 +