2018-11-23 16:16 |
Лорд Марк Полтимор – известная персона в аукционном мире. В 2003 году, после 23 лет работы в Christie’s перешёл в конкурирующий с ним аукционный дом Sotheby’s, где уже более 15 лет возглавляет российское отделение. За это время объём русских торгов вырос с $9 млн в 2001 году до $900 млн в 2017. Большой русофил, любит русскую культуру и русский народ.
– Марк, New Style уже встречался с вами для интервью в 2007 году. Какие изменения произошли в Sotheby’s за эти годы?
– За последние 10 лет в Sotheby’s много чего произошло! Мы продолжаем развиваться во всём мире, и с момента открытия нашего московского отделения в 2007 году расширили свою деятельность, открыв офисы в Дубае и Индии. Выросли продажи через Интернет, 25 процентов всех лотов покупаются онлайн-участниками торгов.
Что же касается России, то этот рынок уже устоявшийся с хорошим потенциалом для продаж. За эти годы мы стали свидетелями того, как многие наши российские коллекционеры стали также покупать современное искусство и импрессионистов, помимо работ старых мастеров.
– Насколько востребовано русское искусство сегодня? Какой объём русских торгов сейчас? Кто главные покупатели?
– Кандинский и Шагал неизменно вызывают повышенный интерес на торгах и всегда уходят за очень большую цену. Что же касается России, то с момента открытия московского офиса Sotheby’s общий объём торгов превысил 900 миллионов долларов. Только в прошлом году продажи в России составили 26,3 миллиона фунтов, что на 20 процентов больше, чем в 2016 году. При этом работы известных русских художников и ювелиров, таких как Фаберже, привлекают, как правило, международных покупателей. Но я бы назвал это скорее исключением, потому что 90 процентов всего, что представлено на русских торгах, уходит русским покупателям.
– Всегда ли оправдываются ожидания по заявкам, цене продажи того или иного лота?
– Чаще наши ожидания оправдываются. Хороший результат продаж положительно сказывается на арт-рынке в целом. Я получаю огромное удовольствие, когда на торгах удаётся продать что-то за рекордную цену. Это делает мою работу ещё более приятной.
– Недавнее «самоуничтожение» картины Бэнкси «Девочка с воздушным шаром» сразу после её продажи заставило удивиться весь мир. У вас есть что сказать по этому поводу?
– На мой взгляд, лучше всех охарактеризовал этот момент глава европейского отделения Sotheby’s Оливер Баркер (Oliver Barker), сказав с трибуны в день продажи картины: «Блестящий момент, Бэнкси!»
– Могли ли сотрудники Sotheby’s знать, что это произойдёт?
– Конечно, мы в Sotheby’s не знали, что так может произойти, и ни в коем случае не участвовали в этом.
– Как вы думаете, то, что художник повредил своё произведение искусства, увеличит в будущем его ценность?
– Бэнкси удивил всех, показав, что можно творить историю искусства на глазах у всех. Такого ещё никогда не было. Одно можно сказать твёрдо: эта работа в один миг стала более ценной. Но давайте немного подождём и скоро увидим сами на сколько.
– Покупка произведения искусства на аукционах является довольно распространённым способом вложения капитала. Аукционные дома выступают гарантом подлинности выставленных на продажу предметов. Какими методами пользуются сейчас для определения подлинности произведения искусства?
– Проверка подлинности работы – одна из важнейших обязанностей любого аукционного дома. Это огромная ответственность и вопрос репутации. Мы работаем только с надёжными и проверенными экспертами по всему миру, которые используют новые достижения в области технологий и обширные исследовательские инструменты и системы для безошибочного определения принадлежности и происхождения работ. А с 2016 года у Sotheby’s появился свой собственный научно-исследовательский департамент, занимающийся выявлением подделок, которым управляет специально приобретённая для этих целей Orion Analytical. Мы хорошо оснащены, чтобы остановить мошенников.
– Продажа в прошлом году картины «Спаситель мира» Леонардо да Винчи наделала в мире много шума. Некоторые до сих пор сомневаются в её подлинности… Что вы думаете по этому поводу?
– К сожалению, я не могу комментировать работы, проданные другим аукционным домом.
– Между аукционными домами всегда было некоторое соперничество. Следите ли вы за тем, что выставляют другие?
– Это часть нашей работы. Надо быть в курсе того, что происходит на арт-рынке. И, конечно, мы бы хотели, чтобы всё самое лучшее попадало именно на Sotheby’s.
– Какие картины висят у вас дома?
– Мы с женой не привержены какому-то одному направлению. Каждый год стараемся что-то купить. То, что нравится нам обоим и приятно видеть в своём доме.
– Если вам понравится что-то из представленного на аукционе, можете ли вы это купить для себя?
– Нет, не могу. Существуют очень строгие правила для сотрудников, участвующих в аукционах.
– Где можно выучиться на аукциониста? Есть ли отличия между английской, американской, русской школами?
Photo: Egor Piskov– «Сотбис» создал специальную группу профессионалов для подготовки новых аукционистов в Лондоне, Нью-Йорке и Гонконге. Мы держим высокую планку, ведь хороший аукционист может добавить 10 процентов к стоимости лота, тогда как плохой, напротив, снизить. В разных странах существуют свои стили ведения аукциона, в этом отражается национальная культура страны и темперамент жителей. Всегда интересно наблюдать, как это проявляется в аукционном зале.
– В конце ноября в Лондоне пройдут аукционы русского искусства. Что, на ваш взгляд, самое интересное из заявленных лотов?
– В ноябре готовится много интересных торгов. Отдельно я бы отметил частную коллекцию Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. В неё вошли предметы мебели, ювелирные украшения, картины русских художников, редкие книги и даже музыкальные инструменты, на которых играл маэстро Ростропович. Это уникальная возможность заглянуть в личную жизнь двух всемирно известных музыкантов. Думаю, это будут захватывающие торги.
Photos: courtesy of Sotheby’s
The post Лорд Марк Полтимор: «90 процентов выставленного на русских торгах уходит русским покупателям» appeared first on New Style Magazine.
источник »
|
