фото показано с : theuk.one

Переговоры по транзиту газа из России в Европу через Украину входят в финальную стадию. И что не менее важно, Россия начала подходить к переговорам более конструктивно, уже не отбрасывая с ходу все украинские предложения. Особенно важно согласие не только Газпрома, но и лично Путина с тем, что закрыть глаза на долг Газпрома в размере 3 миллиардов долларов после решения арбитража в Стокгольме России не удастся. Это заявление президента РФ открыло политический путь для решения газового вопроса. И не так важно, как именно будет проведена выплата — деньгами ли, или же поставками газа, как ранее предлагал Нафтогаз. Или Газпром оставит это на решение европейских судов, которые будут забирать его активы в пользу Нафтогаза, и не будет оспаривать их, чтобы выполнить вердикт арбитража без его формального признания. Главное — то, что Газпром и Кремль ищут путь выхода из этой ситуации. Пускай выход будет найден с как можно минимальными потерями для репутации России — но ключевой вопрос в том, чтобы при этом были полностью учтены также интересы Украины. И если такой компромисс будет найден, то он одновременно открывает путь к подписанию прямого долгосрочного контракта на транзит и, возможно, также на поставку газа. При этом Нафтогазу наверняка придется идти на уступки в деталях. Но не в принципиальных вопросах, как, например, ценообразование на основе европейских цен. В противном случае может повториться ситуация после подписания контракта в 2009 году, когда тысяча кубометров сибирского газа стоила на западной границе Украины, в Ужгороде, почти на 100 долларов больше, чем в паре километров на западе — в Словакии. И это при том, что тогда в игре были какие-то нестандартные скидки вместо понятного европейского ценообразования. Главный вопрос, за которым следит Европа — это, конечно же, решение проблемы транзита. Опять же, политическое согласие на это Путин также дал — публично, на пресс-конференции, хотя до последнего времени прогнозы и украинской, и российской стороны были скорее скептическими. И уступчивость российского президента имеет объяснение. Можно только спекулировать, как на это повлияли телефонные беседы Путина с Меркель и Макроном, проведенные буквально накануне, в рамках которых он обсуждал с ними как раз и вопрос транзита — как признала сама пресс-служба Кремля. Важно также то, что возникла ситуация, которая создает более позитивную обстановку для достижения договора, чем была еще летом. Если говорить о главных факторах, то это прежде всего замедление строительства российского газопровода «Северный поток — 2» и невозможность постройки ответвления «Турецкого потока» в Болгарию. Причина — санкции США. Теперь понятно, что не только эти обходные морские газопроводы, но и необходимая для них сухопутная распределительная трубопроводная инфраструктура не будут достроены в этом году. Более того, в связи с объявленными санкциями США возникает вопрос, удастся ли это и в следующем году. Но эти санкции не надо переоценивать. Они могут замедлить, но не могут остановить такие проекты. Не только потому, что запоздалое утверждение санкций дает повод для сомнения, не является ли такой «тайминг» специально задуманным для того, чтобы серьезно не навредить намного более важным интересам администрации Трампа в отношениях с Германией, Турцией и РФ. Но также и потому, что история доказывает: масштабные газовые проекты, у которых есть поддержка и Кремля, и европейских столиц, заокеанские санкции могут замедлить, но не похоронить. Подобная история уже была с санкциями президента Рейгана и британского премьер-министра Тэтчер против советского газопровода «Союз» во времена холодной войны и «железного занавеса». Она показала, что такие гигантские энергетические проекты в Европе не остановить, если есть желание со стороны главных европейских держав (прежде всего Германии и Франции) их осуществить. Так что в конечном итоге намного важнее могут оказаться ограничения, которые против немецкого газопровода Opal подтвердил в этом году Европейский суд. Этот газопровод транспортирует европейским клиентам Газпрома газ из уже несколько лет действующего газопровода «Северный поток — 1». Если эти ограничения подтвердятся и после апелляции в следующем году, то можно ожидать, что это решение станет прецедентом и для других газопроводов на территории Евросоюза, которые сейчас строятся для дальнейшего распределения газа из новых газопроводов «Северный поток — 2» и «Турецкий поток». Но вернемся к нынешним газовым переговорам. Защитить позицию Украины и убедить Россию пойти на уступки помогли также реформы. Ключевым моментом стало то, что Украине в сотрудничестве с европейскими партнерами удалось все-таки еще в первой половине декабря получить сертификацию нового газового оператора. В контексте этих факторов Москве становится все сложнее приводить вескую аргументацию, почему с Киевом нельзя заключить стандартный долгосрочный транзитный контракт. В пользу позиции Украины можно добавить еще несколько аргументов, которые в публичной дискуссии не были использованы. Не секрет, что актуальный долгосрочный контракт Газпрома со словацким оператором через Велке Капушаны на границе с Украиной действует до 2028 года и на годовой объем, который приблизительно соответствует одному из новых газопроводов через Балтийское море. Поэтому есть все предпосылки требовать как минимум одинаковых условий и для контракта для транзита через Украину на точку Ужгород. Что касается надежности Украины как транзитного партнера, то этот год принес два ярких позитивных аргумента. Первым было поведение Украины при решении кризиса с поставками загрязненной российской нефти через нефтепровод «Дружба», когда украинская Укртранснафта весной и летом серьезно помогла российской Транснефти. Результатом стало подписание 10-летнего стандартного контракта на транспортировку нефти через Украину в Европу в начале декабря. Если можно достичь взаимовыгодного контракта на транспортировку нефти, то почему это невозможно сделать и для газа? Еще один момент: в последние недели этого года Газпром транспортирует через Украину в Словакию максимальные суточные объемы газа. Отложим в сторону вопрос о том, почему это происходит (понятно, что многие готовятся к возможному прекращению транзита). Но важно также то, что этот факт подтверждает на практике: украинская транзитная система находится в технически надежном состоянии и вполне работоспособна, вопреки многолетним заявлениям из РФ. Последнее очень важно для Украины, которой не следует давать лишние поводы сомневаться в своей надежности. И наконец, стоит понять, что сейчас игра против «Северного потока — 2» не должна быть определяющей и безальтернативной стратегией. Рано или поздно он все же начнет работу, и это надо учитывать в долгосрочных прогнозах. Поэтому в стратегической, долгосрочной дискуссии уже начинает появляться другой, в перспективе более важный вопрос: какой из путей поставки газа победит со временем — транзит через Украину или новый «Северный поток — 3», который рано или поздно может появиться на российской повестке дня? Дело в том, что оба «Северных потока» уже загружены долгосрочными контрактами прежде всего клиентов Газпрома за пределами Германии. И это — на фоне падения добычи газа в самом Евросоюзе, на Гронингенском газовом месторождении. Европейский рынок газа, вопреки бытующему мнению, до сих пор не насыщен. И никто сейчас не уверен, как будет развиваться ситуация в немецкой энергетике после остановки всех ядерных реакторов, всего через три года. Вполне возможно, что единственным реальным выходом для немцев станет выработка электричества из газа, что потребует дополнительных поставок. И тогда станет опять вопрос: по каким трубами и каким путем этот газ попадет в ЕС.   источник »

69 +