фото показано с : pulse-uk.org.uk

Анна – мастер малой формы (короткого рассказа, эссе, моментальной зарисовки). При этом, что не часто случается, она одинаково хорошо пишет на двух языках – по русски и по английски. Особенности ее стилистики – лапидарность, образность, и всегда неожиданная развязка, концовка, о которой зачастую читатель не догадывается. Позиция автора в ее рассказах – это не только наблюдатель, но и соучастник

Этот прилепленный к отвесной скале домик он купил случайно, всего за десять тысяч, года два назад и забыл о нем. Вернувшись из путешествия по Италии и очень скоро заскучав, он отправился на своем новеньком «лексусе» из Москвы в Минеральные Воды. Обычно он пробивал весь путь без остановок. Движение и скорость восстанавливали в нем внутренние равновесие, поэтому он исколесил почти все скоростные трассы, оставляя в мире свой антропогенный след. Он любил прямые чистые линии дорог, где ничто не отвлекает и не навевает лишних мыслей. Иногда он делал остановки, чтобы принять душ и перекусить, иногда ему даже удавалось заснуть. После многих лет бесконечных путешествий он уже не мог совместить впечатления с городами, города – со странами, память превратила все в единый калейдоскоп бесконечного странствия. Скучая в очередной гостинице, он вдруг вспомнил старого армейского друга, живущего недалеко, в соседней Грузии. Через пять часов он пересек границу, проехал Тбилиси, Батуми. Ему временами попадались полупустые деревушки. Домики, как покинутые гнезда, встревоженные шумом двигателя, провожали пустыми глазницами случайный автомобиль, и только сады продолжали цвести сами по себе, исторгая живые ароматы завязавшихся соцветий.

Спускаясь к долине по крутому серпантину, он так напрягал мышцы, как будто собственным телом удерживал автомобиль над пропастью. Он видел боковым зрением крутое ущелье справа, заросли эвкалипта и шумные водопады делали дорогу азартной, опасной и утомительной. У небольшого разъезда он остановился и выключил двигатель. Далекий шум воды, падающей в пропасть, никак не давал сомкнуться тишине. В этот момент он и увидел этот самый домик на изгибе скалы. Старый, заброшенный, небольшие деревянные верандочки слегка покосились, но дом изо всех сил прижимался к отвесной скале. Ему пришла в голову странная идея купить этот дом, и если бы Резо, в гости к которому он в конце концов добрался, не оказался со связями, то фантазия так бы и растаяла вместе с туманом в ущелье на краю пропасти.

***

Два года спустя в московской квартире старых друзей подруга хозяйки – кажется, ее звали Таня – театрально размахивая сигаретой, рассказывала, как мечтает покинуть постылую слякоть городов и уехать далеко-далеко, где смогла бы забыть обо всем и слиться с природой. И он вдруг вспомнил о доме и, поддавшись тайному желанию прихвастнуть своим обладанием Таниной мечтой, рассказал о нем. Цель была мгновенно достигнута. Утром Таня проснулась в его московской квартире и, не вставая с постели, возобновила обсуждение поездки, начатое накануне вечером. На завтрак ничего съедобного не оказалось, и он, перекатывая во рту горький без сахара черный кофе, слушал гостью и начинал немного ревновать ее к дурацкому дому. Таня настаивала на том, чтобы немедленно отправиться в путь, а он убеждал ее, что необходимо дождаться хотя бы марта. До марта оставалось два длинных зимних месяца, и Таня c их общего молчаливого согласия задержалась в его квартире сначала на день, потом еще. Ее теплое дыхание в темноте согревало его зимнее одиночество, но к середине марта он не выдержал и решил, что пора – он полетит один, а она приедет позже.

Выйдя из дома он наконец вдохнул свободу вместе с морозным московским воздухом и выдохнул, уже выйдя из самолета в теплую грузинскую ночь.

В аэропорту он снял машину. Он не был уверен, что сам найдет ночью дорогу к дому, поэтому попросился на ночлег к Резо. Утром Лали, добрая жена Резо, достав из сундуков старые ковры, одеяла, подушки и еще какую-то необходимую утварь, загрузила все в его багажник. Он благодарил, отказывался, потом, смущенный заботой, стоял рядом с машиной, наблюдал, как она поставила на заднее сиденье две корзинки с сыром, хлебом, помидорами и виноградом, а Резо сунул туда же несколько бутылок домашнего вина и бутылку чачи. Попрощавшись с Лали и Резо, он уехал.

Он съехал с главной дороги и свернул на узкую, избитую рытвинами дорогу, ведущую к дому. Машина минут пять покидалась из стороны в сторону и остановилась. Дом действительно задней стеной почти примыкал к скале, но вокруг было немного места для двух машин и несколько террасок, ведущих вверх, –  видимо, там был сад. Он порылся в сумке и достал ключ. Несмотря на яркое солнце, в доме было сумрачно и пахло антикварным магазином. Раздвинув пыльные темные шторы, он открыл окна и осмотрелся. Внутри дом оказался гораздо просторнее, чем выглядел снаружи. Из центральной комнаты с прилегающей к ней кухней шла довольно крутая лестница вверх, на второй этаж, откуда веером расходились три комнаты-спальни, и в каждой была дверь на веранду. В доме осталась брошенная мебель. Длинный деревянный стол, три стула и лавка, а наверху две кровати, одна без матраса. Он перетащил наверх из машины подаренные пожитки и, понажимав телефон, приложил его к уху.

«Алло», – прозвучал знакомый Танин голос.
«Привет. Я добрался. Здесь не совсем то, что ты представляла. Вернее, я не совсем правильно объяснил. Короче, это развалюха без удобств. Я завтра что-нибудь сниму приличное и позвоню». На другом конце забулькал Танин голос.
«Слушай, я почему-то очень устал. Позвоню завтра. Целую. Пока». Действительно, странная усталость свинцом навалилась на тело, и ему захотелось лечь.

Когда он открыл глаза, то первое мгновение не мог определить, где находится. Он позвал Таню. Молчание вернуло память. Он потянулся к телефону – тот был мертв. Он попытался встать с кровати, но комната, сорвавшись с места и совершив неожиданный кувырок, отбросила его обратно на подушку. Как будто ударившись головой об асфальт, он опять попытался встать, но от чувства, что его окатили ледяной водой из ведра, он почти захлебнулся и опять упал на подушку.

Уже четвертый день Таня безуспешно пыталась дозвониться к нему, сидя в его московской квартире. Пока она курила на кухне, в гостиной громко вещал телевизор о растущих цифрах зараженных каким-то странным вирусом с красивым названием «Корона». Никто не ожидал, что очередная локальная вспышка сезонного гриппа в китайской провинции обернется катастрофой. Подобно домино, страна за страной закрывали границы, останавливали транспортное сообщение. На девятый день, когда он, наконец, принял вертикальное положение и уже был в безопасности, его любимые города: Париж, Лондон, Москва, Рим, Нью-Йорк – превратились в пустынные декорации апокалиптического блокбастера.

Он опустил ноги и почувствовал ступнями приятную прохладу пола. Голова была необитаема, как и дом, в котором он оказался. Он не имел представления ни о времени, ни о том, что с ним произошло. Сидя на кровати, он смотрел сквозь стеклянную дверь на веранду, как плывут облака, и ему казалось, что его череп набит такими же белыми кучевыми облаками.

Во время болезни, когда к нему возвращалось сознание, он не раз вспомнил с благодарностью добрую Лали за подушки, и теперь, утоляя голод, доставая из корзинок собранную ею снедь, он удивлялся, что никогда прежде не ел такой вкусной еды. Ему захотелось впустить в дом новый день, и он открыл дверь. В дымке, еще не развеянной солнцем, перед ним расстилались тишина и неподвижность Алазанской долины. Он переступил порог. Он чувствовал слабость и легкость одновременно. Обойдя дом справа, он поднялся на терраску. Солнечные лучи, как песок, струились сквозь цветущие ветви медоносного персика, алычи, миндаля, растопыренной сливы. От чистого воздуха, солнца и высоты у него закружилась голова, и он присел прямо под деревом. Он заметил, что неподвижное безмолвие равнины – откровенный обман, что, пока он поднимался на терраску, она изменилось. Дымка исчезла, и он увидел далекие голубые горы. Надо было разобраться с домом, выяснить про электричество, зарядить телефон, позвонить Тане, выяснить, какое сегодня число, наконец, но солнце поднималось выше, становилось ярче, он чувствовал на лице его тепло и продолжал сидеть с закрытыми глазами.

Анна Парижская

25 августа 2020

99 +